Взломать стихию - стр. 27

– Спасибо бы хоть сказал, – пробурчала Тамара, вычеркивая самого Ивана.

– Премного благодарен. Тем более, как бы я сам себя расследовал?

– А вот не найдешь никого – и станет понятно, что это ты и есть!

В полном составе среди подозреваемых остались только Шлиппе, из которых особенно Тамара выделила свекровь – Елизавету Викторовну, доцента кафедры зарубежной литературы при МПГУ.

– Додик, – так она называла зятя, – сам ни на что не способный. Как и папаша его, яйцеголовый. Тряпки. А вот она, змеина, чувствую, та еще! Так на меня, бывает, из-под очков зыркнет, кобра, что до сердца пробирает. А на меня, поверь, в жизни кто только зыркать не пробовал.

– Хорошо, Тамара Николаевна. Уделим особое внимание, – заверил заказчицу Иван, естественно, не принимая всерьез в расчет версию о доцентах – филологах, охотящихся на своих недругов за рулем автомобиля. – Я пока подумаю, какие действия нам стоит предпринять первыми. Ну, а вы помните про безопасность. Старайтесь без нужды никуда не выходить. Будьте осторожны!

Расставшись на этом с Тамарой, окрыленный ожиданием скорой встречи с любимым человеком, Иван Черешнин помчался на встречу с супругой Гулярой.

Главный врач 225-й московской поликлиники Борис Артурович Минкин с печалью вникал в квартальный список оформленных больничных. С прискорбием обнаруживая, что значительная их часть выписана его подчиненными друг другу. Из чего выходило, что во вверенном ему медицинском коллективе царит каламбурно нездоровая атмосфера. Но, насколько главврач знал ситуацию, никакого мухлежа в этом не было. Подчиненные ему коллеги хворали не метафорически, а буквально. У Минкина уже давно не вызывали удивления ни кашляющие терапевты, ни шаркающие ортопеды. Среди врачей 225-й было полно язвенников и неврастеников, почечников и ревматиков. Через одного они были с инфарктами (включая его самого). На таком общем фоне даже патологический алкаш гинеколог, с которым он хлебнул в свое время лиха, выглядел древнегречески здоровым атлантом. Большинство в этих медицинских напастях по привычке винило московскую экологию, но сам Борис Артурович полагал, что в большей степени «все от нервов». А как не быть нервным, работая в любой области, связанной с государственным здравоохранением, было вопросом без ответа в принципе.

Каждый снимал напряжение, как мог. Кто-то пил, как гинеколог. Кто-то орал на больных и подчиненных. Борис Артурович, сбегая от действительности, смотрел сериалы. Преимущественно на медицинскую тематику. Любимым у Минкина числился «Доктор Хаус». Его он смотрел не только из-за увлекательных перипетий сюжета, но и чтобы хоть краешком глаза глянуть на возможности нормально развитой, вовремя и в достаточных объемах субсидируемой медицины. Кроме того, как главный (и отнюдь не плохой!) врач, Борис Артурович невольно ассоциировал себя с главными героями сериала. Нет, он не представлял себя брутальным хромающим гением медицины, блестяще сыгранным Хью Лори, Борис Артурович скорее ощущал себя роскошной черноволосой красавицей с огромными печальными глазами – начальницей больницы «Принстон-Плейнсборо», Лизой Кадди. Ее проблемы были ему гораздо ближе и понятней (разве что тараканов в подвале ее учреждения представить было сложно). А вот несносным, строптивым Грегори Хаусом в его поликлинике были все остальные. С полным перечнем его пагубных пороков, равномерно распределенному по всему коллективу.