Взлеты и падения государств. Силы перемен в посткризисном мире - стр. 68
Такая точность кажется неправдоподобной даже для столь успешных до недавнего времени пекинских творцов экономики. Со средним доходом порядка десяти тысяч долларов Китай достиг той стадии развития, на которой даже предыдущие чудо-экономики Восточной Азии начинали замедляться со скорости в виде двузначных чисел до 5–6 %. Пекин, похоже, зациклился на достижении темпов роста, нереальных для страны со средним доходом. В июле 2013 года один из высших китайских руководителей объявил, что власти не будут “приветствовать” темпы роста ниже “пороговых” 7 %, как будто возможно запретить спады в экономике объемом в восемь триллионов долларов. Пытаясь предотвратить это естественное замедление, Пекин прибегает ко все более активным манипуляциям. Опаснее всего то, что с 2008 года было выдано кредитов на сумму в двадцать триллионов долларов и эти чудовищные объемы грозят погубить экономику.
Причина всех этих манипуляций – технократическое, политическое стремление достичь целевых показателей роста, которые более не имеют смысла. Целевые показатели, видимо, были получены в результате вычисления того, с какой скоростью должен расти Китай для удвоения ВВП к 2020 году. Этот план не имеет под собой экономических оснований и напоминает о волюнтаристских целях, которыми руководствовался Советский Союз, стремясь догнать Запад. Все мы знаем, чем закончилась эта попытка. Обеспечить бесконечный период быстрого роста без спадов в бизнес-цикле попросту невозможно, и пекинским технократам следует это усвоить.
В результате эффектного тридцатилетнего взлета Китая распространилось убеждение, что автократии успешнее, чем демократии, способны генерировать долгие периоды роста, – миф, опирающийся не столько на сами успехи Китая, сколько на их освещение. Уильям Истерли, специалист по развитию из Университета Нью-Йорка, проанализировал публикации в The New York Times за период 1960–2008 годов и обнаружил, что газета напечатала около шестидесяти трех тысяч статей об автократических правительствах, причем примерно в сорока тысячах упор делался на успехи и только в шести тысячах – на неудачи. Не все статьи были посвящены Китаю, но такой перекос в освещении автократий мог создать впечатление, что китайский авторитарный капитализм – модель, которой стоит следовать развивающимся странам, особенно на ранних этапах.
Автократы действительно иногда достигают успеха. Авторитарные правители часто игнорируют или преодолевают сопротивление законодателей, судов или отдельных лобби, и это могущество позволяет дальновидным лидерам достигать большего, чем их демократическим соперникам. Авторитарные лидеры – от президента Пак Чон Хи, правившего Южной Кореей большую часть 1960-х и 1970-х, до Чан Кайши и его сына, руководивших Тайванем с 1949 по 1978 год, – сумели создать чудо-экономики, продержавшиеся продолжительное время. Автократы способны подавить любых лоббистов и всякое сопротивление головокружительному развитию, поскольку угроза расстрела держит людей в узде. Они могут направить частные накопления на рост промышленных отраслей и игнорировать требования повышения зарплат так, чтобы эти отрасли выигрывали в глобальной конкуренции. И – возможно, главное – экспроприация земли для строительства автодорог, портов и других базовых для современной экономики сооружений автократам дается намного лучше, чем демократам.