Взгляд сквозь солнце - стр. 21
– Они самые. Только прозрачные такие, как стеклянные. Собаки воют, скотина орет благим матом, а они походят, походят да исчезают у Матрениного дома. Здесь, стало быть…
– Ужас, – признала Лена.
– Ну, ужас не ужас, но после смерти Матрены все как рукой сняло, – успокоил ее старик. – Не видели мальцов больше.
– А в районе что говорили? – поинтересовалась Лена.
– У них на все один ответ: со скуки, говорили, выдумываете. Лучше программу «Время», мол, по телевизору смотрите да показатели улучшайте. Мы завсегда в отстающих числились, так что начальство на нас только через этот факт внимание и обращало. Так-то… Не передумала еще дачу обустраивать?
– Я же здесь только летом жить буду. – Лена покачала головой. – К тому же, вы сами сказали, что все уже давно закончилось.
– Это верно. – Дед Григорий выпустил клуб сизого дыма и криво улыбнулся. – Сейчас народ смелый пошел. Грамотный. Его бабкиными сказками не проймешь. Ну да ладно, вечереет. Ты как думала, в деревне заночевать или в город поедешь?
– Думала заночевать, – призналась Лена.
– Тогда идем ко мне в хату, не здесь же тебе маяться.
Они поднялись с пригретого крылечка и не спеша двинулись по проталинам, через пустырь, к дому Григория. Лена шла глядя себе под ноги. Она то и дело перепрыгивала через прошлогодние коровьи лепешки и пыталась что-то напевать. Неожиданно она остановилась и, взглянув на старика, спросила:
– Дядя Гриша, а что говорила сама Матрена? Ну, об этих детях…
– Сама? – Дед Григорий тоже остановился и, сунув руки в карманы телогрейки, негромко ответил: – Странное что-то она говорила, даже не знаю, как это назвать. Вроде как в горячке люди плетут невесть что, но только она всегда в здравом уме это повторяла. «Не жили, – говорила, – так и не помирать им. Вот потому и бродят». А как ее понимать, не объясняла. Я ее сколько раз спрашивал, она все свое твердила. А один раз добавила: «К повитухе сходи, раз такой любопытный…» А я зачем к повитухе-то попрусь? Не телиться же собрался! Отстал я от Матрены тогда, а через малое время она померла. Так я без правды и остался. Хотя, ты знаешь, дочка, не шибко и хотелось мне эту правду знать. Чуял я, что горькая она. Если и вовсе не злая…
После ужина с деревенскими разносолами и привезенными городскими деликатесами, когда совсем стемнело, Лена выбралась на крыльцо и села на крашеные ступени. Спать пока не хотелось, но дед Григорий, утомленный парой стопок самогона, уже отправился отдыхать, и потому Лена оказалась предоставлена самой себе. Выбор развлечений был невелик: любоваться звездами, по случаю приятной весенней погоды крупными и яркими, или прогуляться по затихшей деревне в сторону реки. Дорога туда была незатейливой – все время по прямой, – и потому заблудиться Лена не опасалась. Прихватив из машины маленький фонарик и полотенце, она медленно двинулась вдоль замерших на ночь ручьев к прибрежным деревьям. Березовый лесок подступал почти к самой воде, и, пока еще скрытая под потемневшим снегом, песчаная часть деревенского пляжа была совсем узкой. Добравшись до речки, Лена присела на толстую корягу и выключила фонарик. Только что вскрывшаяся река играла медленно плывущими льдинами и что-то сонно бормотала, словно успокаивая ночных птиц, которые время от времени затевали перепалки среди голых ветвей. Плеск вялых волн был редким и почти неслышным. Шорох оттаявшей прошлогодней травы под лапками мелких животных и дуновения слабого ветра ночного спокойствия не нарушали вовсе. После городского безумия шумных машин и приборов такая первозданная тишина казалась настоящим раем. У реки пока не было комаров, и это порадовало Лену особо. Она надеялась, что летом кровососов здесь не будет тоже. Лена прогулялась по пляжу и, зачерпнув в пригоршню воды, плеснула ею себе в лицо. Жидкость подействовала как расслабляющая маска, несмотря на то что была пока еще довольно прохладной и сначала кожу просто обожгла. Лена немного побродила вдоль берега, а затем снова вернулась точно к тому же месту, где вышла из перелеска.