Взгляд из тьмы - стр. 19
– Думаю, вы уже знаете, что здесь написано? – спросил он, опуская бумагу на стол.
– «Проснулся снаружи, на наружной стене, на карнизе семнадцатого этажа», – далее шло неразборчивое предложение. Что ж… несмотря на почерк и корявый стиль, события майор изложил верно.
– Вы не помните, как оказались ночью на карнизе семнадцатого этажа? – спросил доктор, стуча по блокноту толстой авторучкой.
– Помню, – соврал я, вспомнив видеозапись в полицейском участке. – Залез на крышу и спустился на карниз.
– С какой целью вы туда спустились? – спросил доктор, и что-то записал.
На этот вопрос не нашлось ответа, и я решил проигнорировать его. Дальше снова посыпались вопросы. Врач интересовался состоянием моего здоровья, и в первую очередь – сном. Я снова соврал, что не страдаю бессонницей, умолчал и о ночных кошмарах, две недели к ряду преследующих меня. Про провалы в памяти я ответил честно – никогда подобным недугом не страдал.
Доктор снова заглянул в полицейские каракули, хмыкнул, и с интересом спросил, – написано, что вас обнаружили жильцы квартиры… семейная пара с семнадцатого этажа. И вы им представились Максимом… Хм… можно поинтересоваться, почему Максим?
Этот вопрос вспыхнул в голове, будто красная тряпка. Волна эмоция и буря чувств сорвали плотину спокойствия и отрешенности. Да как он не понимает? Во всем случившемся виноват Максим! Это он, а не я, должен находиться сейчас в этой комнате. Он должен был проснуться на карнизе семнадцатого этажа – в одной футболке, между прочим, и шортах… дрожа и икая на холодном ветру.
Я попытался сконцентрироваться на этой мысли, и со всей объективностью донести ее до врача. Глядя в спокойное и безмятежное лицо, я сделал вывод, что доктор не слышит и совсем немного прибавил тон. Когда же и этот прием не сработал, вскочил на ноги и стал жестикулировать, глядя на доктора сверху-вниз.
Позади распахнулась дверь кабинета, появилось испуганное и бледное лицо медсестры. И тут же, как будто черти из табакерки, появились две округлые головы. Девушка подвинулась, и двое медбратьев, толкая друг друга, ворвались в кабинет. Меня схватили под локти и бесцеремонно усадили на стул.
– Максим, Максим, Максим, – выкрикивал я, глядя в пустое лицо одного из медбратьев, но тот пропустил оскорбление мимо ушей. А с другой стороны появился доктор, вместо авторучки он держал шприц с тонкой иглой. – Мак-сим, – обозвал я его в порыве отчаяния, а затем в плечо вонзилась игла. Тело обессилело, потеряло упругость. Безвольные руки, выглядевшие тонкими и чужими, впихнули в рукава смирительной рубашки.