Вызываю огонь на себя - стр. 34
– Чеченцы?
– Да! Имен не знаю.
– Значит, они попали к вам из Чечни?
– Нет, по-моему, из Турции, там родились, но имеют родственников в России.
– Какие задачи решает спецгруппа?
– Это мне неизвестно. Она подчинена лично аль-Диабу. Даже Фаур не может приказывать командиру этой группы.
– Сколько человек в этой группе?
– Немного, человек семь. Они недавно в отряде. Их прислал сам командующий обороной направления Фераз аль-Ахдар, очень влиятельный и жестокий человек.
– Ясно. Что еще?
– Все!
Волченков кивнул, присел на корточки перед раненым, закурил сигарету.
Тот сглотнул. Капитан, сделав несколько затяжек, вложил сигарету в рот боевика. Тот выкурил ее в одно мгновение.
– А теперь, Хакил, скажи мне, кто работает на ИГИЛ в штабе бригады. Или в штабе армии.
– В бригаде. Слышал, что это помощник начальника штаба. Больше о нем мне ничего не известно. И как связывается с аль-Диабом тоже.
– В штабе два заместителя начальника и два помощника. Кто из них, не знаешь?
– Нет, но он в хороших отношениях с начальником штаба.
– Ну вот и хорошо. Ты слышал, как летали самолеты?
– Я слышал и самолеты, и взрывы в стороне хребта Умгдум.
– Верно. Сообщаю тебе, так, для информации к размышлению насчет того, долго ли продержится ваше «Государство»: у аль-Диаба осталось пять танков и столько же минометов.
– Русские нанесли удар, – выдохнул Хакил.
– Это могли сделать и сирийские летчики.
– Нет, это вы, русские. За каким шайтаном вы пришли в Сирию?
– Чтобы удавить вас, и мы это сделаем.
Волченков поднялся, взглянул на заместителя командира роты:
– Распорядись, Юнис, чтобы пленного доставили в штаб бригады, и передай Сабиру, пусть сообщит о «кроте». Ты слышал, о ком говорил Хакил?
– Слышал и даже знаю, кто эта сволочь.
– Кто же?
– Капитан Джавар Башади.
– Почему ты так решил?
– Потому, что уже месяц, как у начальника штаба один помощник, второго, старшего лейтенанта, раненым отправили в госпиталь. Назначать на его место другого офицера не стали, справлялся Башади.
– Откуда такая информация?
– Начальник штаба мой родственник. Дальний, правда, но иногда звонит. На службе это никак не отражается. Я ездил в штаб, там узнал о Башади. Он так и вьется около подполковника.
– Ясно! Тем лучше. Я на отдых!
– Давайте, капитан, вы много сделали сегодня.
– Перестань. Я сделал то, что должен был сделать.
Остаток ночи аль-Диаб не спал. Пытался найти выход из положения, в которое сам себя загнал. Ярость взяла верх над разумом. Он отдал приказ, который не имел права отдавать. Вывел танки и батарею на огневые позиции. В результате половины танковой роты нет, три миномета уничтожены, сожжены пять тягачей. Потери вместе с группой Хакила – тридцать шесть человек. А что в итоге? Ничего. Но он не мог предположить, что русская авиация нанесет удар по позициям батареи и танкового взвода. Хотя это не оправдание. На то он и командир, чтобы просчитывать все риски. Плохо, что Фераз аль-Ахдар лично запретил выводить технику на рубежи. Если бы не его приказ, свои действия оправдать можно было легко. Но аль-Ахдар наложил запрет, а аль-Диаб его проигнорировал. В руководстве ИГИЛ был хорошо известен крутой нрав Фераза аль-Ахдара. Тот без раздумий отправит на казнь любого из подчиненных, невзирая на должность и заслуги.