Выживший. Первый секретарь Грибоедова - стр. 26

Через несколько дней после Парголово Александр Сергеевич проехал по берегу Финского залива. Был на Дудергофских горах и в Ораниенбауме. Путешествие не помешало удивительному автору «Горя от ума» читать нужные ему книги. Видимо, приготовляясь к написанию поэмы, он знакомился с «Софийским временником», с книгами об Абульгазы ^{>Бахадуре – правителе Хивы}, о путешествии монаха францисканского ордена Жана дю Плана Карпина, легата и посла папы Иннокентия IV (был послан в 1246 году к татарам).

Задумал Грибоедов трагедию грандиозную «Князь Федор Рязанский», но 1 июля по распоряжению военного министра Татищева надворному советнику для проезда на службу в Тифлис выдали прогонные деньги на три лошади: 526 рублей 47 копеек, и плюс на путевые издержки по сто рублей на тысячу верст: 266 рублей 20 копеек. Дорога Петербург – Тифлис – 2662 версты. Всего было получено Александром Сергеевичем Грибоедовым на проезд 792 рубля 67 копеек.

Однако с казенными лошадьми на станциях возникла неодолимая теснота: сановный Петербург отъезжал в Москву. 16 июля в древней столице произойдет великое событие: венчание на царство императора Николая I Павловича. Но как миновать 13 июля? В три часа ночи на кронверке Петропавловской крепости состоялась казнь осужденных по делу тайных обществ.

Близкие люди Грибоедова, Греч и Дельвиг, смотрели на казнь с лодки.

Тринадцатого ли, четырнадцатого Грибоедов прошел процедуру присяги: что ни чин, то присяга.

В эти самые дни Александр Сергеевич собирал по близким людям деньги отправленному в Сибирь Кюхельбекеру. Набралось для Вильгельма Карловича три тысячи рублей.

Лошадей обещали дать 17-го или 18-го.

Вынужденные свободные дни на великие сочинения не годились, и Александр Сергеевич, думая о Кавказе, воскрешал в себе картины Востока. Сочинялось нечто свободное, по-персидски пряное.

Некто путешествующий отдыхает на подушках, покуривая кальян. Кальянчи – юный, нежный – замирает, ожидая приказаний. Странник спрашивает юношу:

И тотчас придумал: младенец пригожий был продан чужому человеку. Отец обменял сына на дорогой сосуд.

Однако не сказка обволакивала поэта. Суды в застенках Петропавловской крепости закончены: виновных в мятеже угоняют в неведомые дали Сибири. Саше Одоевскому 22 года. Даром слова наделен…

И снова пошли стихи. Строки ложились на бумагу, будто дождались нужного срока.