Выживший-12: Стиратель границ, том 2 - стр. 29

В отличие от ровных дорог, эта шла под уклон и потому на нее не пожалели камня. Не того бутового, который мы поставляли в Рассвет и закладывали в фундаменты новых домов по всем деревням, а натурального – прочного, гладкого, но не истертого.

– Дорогу явно используют чаще прочих, – заметил я.

– Нет, не только, – опытным взглядом оценил капитан. – Это почти как лестница. Смотри, камни лежат ровно, каждый чуть выше предыдущего, если смотреть от реки. Чтобы копыта лошадей, да и ноги у людей не скользили, если они решат подняться или спуститься как с грузом, так и без него. У нас раньше использовали доски и бревна для такого – чтобы подниматься вверх или вниз по склону, я имею в виду.

– Значит, Порт и правда использовался раньше для грузов.

Мы спустились к реке. Мощеная дорога заканчивалась, упираясь в огромную ровную плиту, лишь слегка перекошенную – она уходила в землю, но представляла собой камень невероятных размеров.

Я видел нечто подобное – когда мы нашли бутовый камень. Он расслаивался горизонтально. И можно было наверняка попробовать снять такую же плиту – только зачем? В ней был бы невероятный вес, который не смогли бы тянуть и десять лошадей. А здесь лежала такая же, только серая, причем лежала в земле, будто врезанная в склон.

Потоптавшись на ней, я посмотрел на Леверопа, но по его лицу было понятно – он точно видит эту штуку в первый раз.

– Но ведь она же всегда здесь была? – спросил я его.

– Наверно. Я никогда не спускался к реке. Бывал лишь в доме здешнего старосты, Рунила. Ему уже лет… я даже не знаю, сколько! Он наверняка так же стар, как и твой Отшельник!

– Может, надо за ним послать? – спросил я Анарея.

– Нет, мои люди сходили уже, – капитан показал на человека, который бодро спускался по камням, опираясь, правда, на большую сучковатую трость.

Его волосы были тронуты сединой – черные пряди перемежались серыми и белыми. Он шел неспешно, но поднял голову где-то на середине склона, заспешил так, что я начал бояться за него – споткнется еще! Но ничего страшного не произошло.

Старик подошел к нам, кивнул капитану, улыбнулся Леверопу, как давнему знакомому, но первым подал руку мне.

– Здравствуй, – сказал он. – Говорят, теперь у тебя другое имя?

– Вы… – смутился я, – что, знали меня?

– Конечно, Бавлер. Прежнее имя называть не стоит. Это опасно.

Я стоял, как громом пораженный – как и Левероп с Анареем возле меня. Старик же улыбался:

– Рад тебя снова видеть!

– Вза… взаимно, – я понимал, что он трясет мою руку, но сам ничего толком сделать не мог, настолько был поражен его словами. Если бы он сейчас стал третьим, кто покушался на мою жизнь – я бы этого даже не понял.