Выжившие - стр. 38
Я подвис. С одной стороны вот она, пушка. Три десятка выстрелов… А вот много это или мало? Сегодня утром или на сервисе это было бы даже много, куда больше, чем надо. А еще лучше что-то, чем вообще ничего. Но с другой стороны… А если серьезный замес?
Внутренний голос честно сказал – а если серьезный замес, то тебя и так, и так сожрут или убьют. Но с револьвером все же какие-никакие, а шансы имеются. А еще, вполне возможно, что благодаря этой штуке удастся разжиться чем-то посерьезнее, ну или хотя бы понадежнее.
Короче говоря, внутренний голос называл только плюсы. Минус, конечно, есть, и он очень весомый – шанс после очередного выстрела остаться без пальцев или глаз. Но это всяко лучше, чем быть сожранным заживо.
Придется, наверное, послушать его, голос этот. Прав он, как ни крути.
– Эх, ладно, беру! – решительно заявил я. – Патронов хоть насыплешь мне? Эти самые три десятка?
– Нет, – покачал головой Пеший. – Мне не жалко, просто столько нет. У меня есть пачка картонная и вон, шесть в барабане. Все.
– А пачка – это сколько? – спросил я.
Пеший посмотрел на меня, как на говорящий табурет, но все же ответил, подпустив в голос толику презрения:
– Как всегда, 16 в пачке, в цинке таких пачек 80.
– Пеший! Ну ты чего через зубы цедишь? Ну не знаю я! Откуда мне это знать?
– Из интернетов, – буркнул Пеший.
– Да вот просто делать мне нечего, кроме как лазать по инету и смотреть, сколько пуль в одном цинке.
От слова «пуль» он поморщился, как будто лимон сожрал.
– Не пуль, а патронов.
– Угу. Патронов, – легко согласился я. – Так откуда мне это знать? Я обычный человек. Знаю, что в рожке «Калаша» их 30, а в обойме ПМ – 8.
Пешего от каждого слова прямо корежило, будто он нежить какая, а я обряд экзорцизма провожу и молитву для его изгнания читаю.
– Жень, – взмолился он, – ты меня добить решил с утра пораньше?
– Чего? – искренне растерялся я.
– Рожки, обоймы… – вздохнул Пеший. – Рожок, блин, у мороженки есть. У оружия – магазин. Что у пистолета, что у автомата. Обойма у СКС. Все!
– Ой, ну тебя, заклепочник! – отмахнулся я. – Какая разница, как называть? Лишь бы стреляло, когда на курок жмешь.
У Пешего аж глаз дернулся.
– Все. Давай деньги и иди отсюда!
Я с ним рассчитался и мы вышли из дома, направились к калитке.
Все это время я мучительно думал, предупредить ли мне Пешего или нет. Все как и прежде: расскажешь правду ‒ сочтут поехавшим, начнешь врать – или подловят, или не поверят.
Так ничего и не решив, мы дошли до калитки, и когда Пеший собрался было открыть рот, чтобы попрощаться, я все же решился.