Выжить вопреки всему - стр. 17
– Но погодите, господа судьи, – начал говорить Дарк, но договорить ему не дали, а два дюжих стражника потащили из зала суда.
Уже у самой двери, взбешенный такой несправедливостью, Дарк вырвался из рук своих конвоиров и успел прокричать:
– Я вернусь, честью своей клянусь, я обязательно вернусь, и все понесут кару за эту несправедливость!
Дальше ему говорить не дали, один из конвоиров ударил его мечом в ножнах по голове, и уже дальше они потянули бесчувственное тело.
А потом для Дарка начался ад: в его камеру стали пропускать старшего брата Крава, перед этим несколько человек, навалившись, связывали Дарка. А тот, войдя в камеру, бил его ногами, нисколько не заботясь о том, будет жить избиваемый им или нет.
– Вернешься, говоришь, и кары тут нам обещаешь? Это тебе будет уроком на долгую память, прежде чем надумаешь возвращаться, вспомни, – приговаривал истязатель.
– Тебя, гаденыш, я убью первым! – орал Дарк, выплевывая кровь разбитым ртом, но это только бесило истязателя.
И так продолжалось неделю, а потом Дарк смог кое-как изловчиться и ударить двумя ногами в низ живота истязателю. Тот отлетел к стене, ударился об нее и остался лежать. В камеру залетели тюремщики, которые связывали Дарка, и принялись осторожно вытаскивать из камеры посетителя. Видно, хорошо Дарк приложил его: больше тот не появился, а через пару дней Дарка передали в колонну таких же несчастных, как и он, и погнали в сторону гор.
Глава третья
Осенняя прохлада пробирала до костей, слава Спасителю, что у него не отобрали в тюрьме ни куртку, ни пояс, даже не поинтересовались, что там. Медальон он сразу спрятал в каблук сапога, оторвав устилку, хорошо, что деньги он спрятал раньше, сейчас, правда, он их переложил в пояс. Те, что были в кошеле, само собой, пропали, как ему сказали, в качестве «оплаты услуг судьи и прокурора». Плохо только то, что он в шестнадцать лет уже каторжанин, а что будет в восемнадцать? Законченный убийца? Нет, надо было сразу в пираты подаваться. И Дарк невесело засмеялся своей шутке.
Ссадины и синяки постепенно сходили, одно время все лицо Дарка было разноцветным: красно-коричневые ссадины, покрытые подсыхающей коркой, сине-фиолетовые синяки и те же синяки уже желтые. Охрана, смеясь, звала его разноцветным, но, с другой стороны, прямо удивительные вещи произошли. Так что он имел немного денег и при случае мог себе кое-что купить через конвой, который гнал каторжников на рудники. Цены они ломили просто аховские, но деваться-то ведь все равно некуда. Идти им долго, еще целый месяц, мало ли что понадобится. Шли они, скованные попарно кандалами. В паре с Дарком шел старик, когда-то он был коренастым и довольно сильным, но годы и невзгоды жизни взяли свое. И сейчас это был старик с изрезанным морщинами лицом, уже не мощный, еле передвигающий ноги, но еще умудряющийся шутить на привале.