Выжить без зеркала. Сборник новелл - стр. 9

А что это значит, не говорит, говорит только эх Людка боль моя душа Людмила

Вскоре стало понятно, что у старика ответов просить дело заведомо проигрышное, а Людмила ничего не объясняет, визжит, Вано, говорит, убьёт меня нахер, зарежет, без ножа зарежет.

А Вано раскраснелся, дверь ломает, выходи, говорит, Людмила, я жить без тебя не могу, значит, тебе придётся со мной жить, а не пойдёшь, вообще не будешь жить. Я не могу и ты не будешь.

В руке шашку держит и булыжник. Шашку с ковра снял, булыжник уже у ворот поднял, Людмила, подзови Геннадия, я с ним дипломатически вопрос решать буду, и не визжи, я ведь люблю тебя огнём горю.

Геннадий дверь открывает, Вано на него летит ако ястреб с оголенной шашкой и в самое солнечное сплетение ему норовит вонзить. Но ломается сталь о грудь могучую старика.

“Интересно девки пляшут”, – только в задумчивости и смог произнести Вано.

А про камень свой забыл.

“Ты про камень то свой забыл”, – говорил Геннадий.

“Не забыл, – врет Вано и не краснеет, – это я к нему Людмилку привяжу и в пруд кину, если со мной не пойдёт”.

“Не пойдёт! Бросай свой камень, да прямо в голову”, – закричала Людмила истошно, но быстро притихла.

Вано в слезу возлюбленной своей заглянул, и у самого к горлу подкатило. Горько.

Он за руку её взял и прошептал:

“Душа моя, голову разбивать я тебе не буду. Я тебе этот скалы кусок на шею привяжу и в пруд брошу. А сам застрелюсь. Поэтому иди неси шмайсер да с отцом прощайся. А я тебя тут ждать буду”.

И облокотился о косяк дверной.

Людмила шмайсер передаёт Вано и рассказывает:

“Так Геннадий сказал, что шмайсер тогда выстрелит, когда там будет патрон из соли и сахара заложен. Я и заложила, чтобы ты один на белом свете не остался ходить, когда я с концами утону”.

Вано аж присел и говорит:

“Утица моя, голубушка, так ты любишь меня что ли?”

“Люблю, любимый! Люблю! Но с тобой все равно не пойду капец ты меня обидел”.

Загрустил снова Вано, не хочет Людмилу топить.

Идёт, голову повесил, а сам думает-думает-и-придумал!

Остановился резко, привлёк к груди мохнатой возлюбленную – к самому сердцу:

“Иди, Людмила, домой, я все придумал”.

Раз я жить без тебя не могу, я без тебя застрелюсь. Один!

А у Людмилы лицо все пятнами покрылось нет говорит я тебе одному уметь не дам.

А тот – дашь!

Не дам!

“Дашь, – говорит, – и мозги мне, дорогая, не кушай”.

А Вано шмайсер вверх дулом держит, на изводе, и быстренько нажала на курок Людмила.

“Не хило, – Вано говорит, – да это, спасибо небесам, не последний патрон из сахара и соли на планете Земля”.

Но Вано ошибался, Людмила ему про это рассказывает, а у самой сердце все сильнее и сильнее скукоживается.