Выйти замуж за Микки Мауса - стр. 8
– Луна… красивым аверсом… походу я загоняюсь на этих монетах, – ясным всполохом мелькнула, было, здравая мысль, но и её уже вытеснял, обрастая невнятными смыслами новый образ:
Я не сплю, потому что мне страшно,
Ты всё видишь и тоже не спишь
Мы не спим, потому что не вместе мы,
А ты только смотришь, молчишь…
Луна моя, как пережить твой ночной
перигей?
– Ну за что мне всё это?! – окончательно рассердилась на себя Златка. – Какой-то ужасно-слюнявый реп в голову лезет… Срочно стереть весь этот мусор и спать! – в отчаянии приказала она себе, отгоняя мысли прочь.
– А ведь последняя строчка ничего так вышла… – издевательски мелькнуло в голове перед тем, как Злата провалилась в вязкое забытьё.
Дядю Рубика – Вартаняна Рубена Эдуардовича – Злата сильно уважала. Да иначе и быть не могло. Всё, что знала она о монетах, знала от него, потомственного краеведа и коллекционера всяко-разных тайн и тайночек, которые от Екатерины Великой до революции хранили в себе когда-то два таких разных города, как армянский Нахичевань-на-Дону и русский Ростов, разделённые всего лишь межой на Ничейном поле. Уже и нет давно городов этих, родился на их месте советский Ростов-на-Дону, а старые тайны живут, пока жив дядя Рубик. Пока был жив.
Это он выпестовал Златкину мечту. Десятилетиями собирал её по крупицам, отшлифовывал, перепроверял, а затем щедро, как умел только он, подарил. Подарил странный золотой дукат с грубо пробитой дыркой. Их было три таких монеты, одну из которых он и отдал Злате.
«Арапчик» – это ласковое название старинного дуката больше всего нравилось ей. Почему голландского рыцаря в доспехах, с мечом в одной руке и пучком стрел в другой, в России, где эти монеты имели хождение наравне с Европой, приняли за арапа, сказать трудно. Много позже Злата пыталась выяснить это, но ни один справочник не давал исчерпывающего ответа. Как ни крути, а версия дяди Рубика, которую она услышала первой, оказалась ещё и самой убедительной, ведь он знал так много, что даже если он чего-то не знал, то додумывал так легко, что поверить ему было легче, чем самой толстой энциклопедии.
– Деточка моя, это легендарная монета, – с восхищением говорил дядя Рубик, разглядывая и крутя в пальцах дукат, – легендарная настолько, что её часто называют первой торговой монетой мира. Два десятка стран тайно чеканили её и, кстати, Россия дольше всех – лет сто – пока голландцы не возмутились. Нидерланды и сейчас выпускают эту монету, как коллекционную. И за 400 лет с хвостиком, дукат совсем не изменился – всё то же золото 986-й пробы, те же три с половиной грамма веса – золотой стандарт, одним словом. А почему «арапчик»? Кто знает, кто знает… – дядя Рубик задумчиво смотрел на Златку поверх очков. – Может дело в том, что дукат был скопирован с марокканского динара… Здесь, знаешь ли, любопытная логическая цепочка вырисовывается: Голландия долго была провинцией Испании, а та, в свою очередь, несколько веков до этого принадлежала Великому арабскому халифату, и какая-нибудь династия мавров правила испанским эмиратом из Марокко. А мавры по-русски кто? Правильно, арапы, – увлечённо придумывал дядя Рубик не в силах остановить полёт фантазии. – Дело в том, что в раннем средневековье золотые монеты чеканились только в Византии или том же Халифате. В Европе монету били в основном из серебра и меди, поэтому неудивительно, что крестоносцы вместе с золотом привезли с Востока ещё и традиции золотой чеканки. Голландии, возможно, это всё в наследство через Испанию и досталось. Сунули севильскому воину-аббасиду в руку связку стрел, как символ независимости северных провинций от испанской короны, и мавр сделал своё дело – превратился в голландского рыцаря. А память-то осталась! Вот, видимо, по старой памяти и прозвали дукат в России арапчиком. Средневековая глобализация, так сказать, – смеялся дядя Рубик, – все знали всё друг про друга не хуже, чем сейчас…