Размер шрифта
-
+

Выйти замуж за Микки Мауса - стр. 22


Они молча возвращались по центральной аллее к южному выходу из кладбища. Будущая профессия уже заявляла свои права, и Злата особо не вглядываясь, видела в старых обломках скульптур, обелисков и крестов замысел неизвестного автора. Отмечала ценные породы камня – мрамор разных цветов, гранит и лабрадорит. Читала орнаментальную резьбу и архитектурную выразительность уцелевших мавзолеев-часовен с подземными усыпальницами, колоннами и фигурами ангелов. А маленькая одинокая девочка всё это время отчаянно сжимала в кулаке подаренную Учителем монету с дыркой…


В старой коллекции Лусегена Вартаняна когда-то было три таких монеты. Две из них нашли на берегу Сухого Чалтыря, в десятке вёрст от монастыря в 1883 году. Длинную глубокую балку, что протянулась от Темерника до Мёртвого Донца, и рекой-то назвать можно было с большой натяжкой. Били ключи на самом дне балки, оттого зарастала она камышом, редкими ивами и заполнялась только весной, когда сходили в неё снеговые воды окрестной степи. Берега Сухого Чалтыря были покрыты колючим тёрном, продраться к роднику можно было лишь с левого склона балки, правый уж больно крут. Но мало имелось открытых подходов к воде, пропадала скотина здесь, в колючих кушерях6 водились бирюки7, оттого места эти имели дурную славу и считались дикими. Лишь длинным крюком по степи могла повозка пересечь балку, поэтому община богатого армянского села Чалтырь и решила построить тут мост, дабы спрямить дорогу на Таганрог.

В поисках пологого склона строители неожиданно наткнулись на останки сразу шести волов. Истлевшая упряжь и три полусгнившие повозки – всё указывало на то, что сгинул этот обоз на дне глубокой балки очень и очень давно, но никто, даже из самых древних стариков, не помнил о такой пропаже. А когда здесь же, на склоне Сухого Чалтыря, нашли два захоронения, то по округе поползли слухи о Запорожской казне. По истлевшей одежде трудно было судить, кто похоронен тут, запорожские или донские казаки, но и в одной, и в другой могиле обнаружилось по золотой монете. Грубо пробитые дырки и остатки сгнившего кожаного шнурка явно говорили о том, что носили их на шее. Версия о разбое тут же отпала, потому как стоила каждая такая монета дороже всех этих волов вместе взятых, но никто не покусился на золото, а значит, хоронили мёртвых свои, быть может, в надежде вернуться.

И сразу тут вспомнили про третью монету, вернее, про первую, которая всплыла почти пятьдесят лет назад при таких громких обстоятельствах, что память о них не стёрли и несколько десятилетий. Ведь тогда впервые в истории Всевеликого Войска Донского, на территории которого располагался Сурб-Хач, было совершено разбойное нападение на православную обитель.

Страница 22