Выстрел в спину на Машуке. Заказное убийство Лермонтова - стр. 20
Официальной считалась такая причина. Один из преподавателей сделал юнкеру Гвоздеву замечание, за то, что тот не встал при его появлении, а продолжал читать книгу, «развалясь в кресле».
Гвоздев ответил, что в свободное время имеет права делать то, что ему по нраву.
Воспитатель был возмущён и грубо одёрнул юнкера. Тот, продолжая сидеть в кресле, ответил дерзостью и в конце концов, назвав воспитателя подлецом, демонстративно продолжил чтение. Дерзость была вызвана тем, что Гвоздев прекрасно понимал причины придирки воспитателя – воспитатель относился к тем, кто не только возмущался стихотворением в поддержку Лермонтова, но был-то далеко не патриотом, а лизоблюдом инородцев, коих в ту пору, увы, уже везде хватало.
Вышел скандал. Преподаватель пожаловался директору школы. Тот вызвал Гвоздева. Но Гвоздев поначалу не пожелал повиниться и всё отрицал. Тогда директор школы, который, видимо, побаивался лизоблюда-сплетника, стал уговаривать Гвоздева повиниться, просил признаться в содеянном только ему одному, «как отцу родному». Обещал сохранить признание в тайне и никаких мер не принимать. Гвоздев поверил. Рассказал правду о конфликте, но начальник школы, тут же забыв обещание, подал рапорт по команде с ходатайством о переводе юнкера с чином рядового на Кавказ. Так вчерашний юнкер оказался «за ослушание против начальства» в Навагинском пехотном полку, в последствии известном как 78-й пехотный Навагинский генерала Котляревского полк.
20 марта 1837 года Гвоздев написал стихотворение: «Я жертвой пал людей ничтожных».
Светская чернь не простила Михаилу Юрьевичу Лермонтову смелых его разоблачений и объявила на него охоту. И он погиб, якобы, на дуэли, хотя дуэль снова, как и на Чёрной речке, явилась удобным прикрытием убийства.
Узнав о гибели Лермонтова, Император Николай Первый с горечью сказал:
«Как жаль, что погиб тот, кто мог нам заменить Пушкина!».
Но в истории литературы, поскольку история литературы, как и история вообще, есть, говоря словами Льва Николаевича Толстого, «есть ложь, о которой договорились историки», осталась другая фраза: «Собаке, собачья смерть».
Стоп… Вспомним, мы это уже слышали от бабушки Лермонтова Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, которая, узнав об отравлении своего супруга – кстати факт отравления не доказан – заявила точно так же: «Собаке, собачья смерть».
В чём же дело? Совпадение? Да, совпадение, но не в том, о чём вы сразу подумали. Совпадение в скудомыслии пасквилянтов, и порочивших бабушку поэта, и государя Николая Павловича. Ограниченный словесный запас лжецов, сплетников и клеветников проявляется вместе с появлением каждого нового пасквиля.