Выстрел в спину - стр. 26
– Я – комсомолец, товарищ военком, и я обязан был доложить вам о Лихачеве, – уже менее уверенно произнес Беркович.
– Молодец, Беркович! – громко произнес военком. – Как говорил товарищ Сталин, с победой пролетариата классовая борьба не только не прекращается, а наоборот – усиливается. Если бывший враг склоняет голову, мы должны быть милосердны к нему, так как он уже не опасен.
Из-за ближайших домов показались две подводы. Призывники побросали в них свои вещевые мешки, попрощались со своими родными и близкими. Послышалась команда, и подводы медленно двинулись в сторону станции.
***
Служба Лихачеву давалась легко. Командир роты неоднократно приводил его в пример другим бойцам. Он легко выполнял все нормативы по боевой и физической подготовке, был активным и на политзанятиях. Однако, он постоянно ловил на себе взгляд Берковича, который не сулил ему ничего хорошего. Однажды, в мае 1941 года, находясь в наряде, он услышал разговор Берковича с одним из бойцов роты, которые неодобрительно высказывались о «чистке» в рядах Красной армии.
– Василий, я сегодня получил письмо из дома. Мать пишет, что немецкие самолеты ежедневно пролетают над нашей деревней. Спрашивает меня, будет ли война с Германией? Вот я и думаю, если начнется, то кто поведет наши войска в бой. Тухачевского – нет, Блюхера – нет, Якира – нет. Сотни арестованных и расстрелянных командиров. Разве что Ворошилов и Буденный…
– А может, немцы просто нас пугают, то есть, берут на «понт». Главное напугать, а там делай, что хочешь.
– Нет, Василий, немцы не пугают, это – не бандюги. Они заставляют нас привыкать ко всем этим полетам. Когда привыкнем, вот тогда они и ударят по нам.
– Да брось ты! Мы сами можем ударить по ним так, что только мокрое место останется от немцев. Ты только посмотри, все леса забиты войсками, на аэродромах тысячи самолетов, новые танки…. Разве этого мало?
Похоже, они что-то заподозрили, поэтому замолчали. За дверью стало тихо. Борис вовремя успел отойти от двери. Она неожиданно открылась, и из-за нее выглянуло напуганное лицо Василия. Убедившись, что их никто не подслушивает, они продолжили свой разговор.
«Вот ты родимый мой и попался, – подумал Лихачев, потирая ладони. – Дождался…».
Всю ночь он писал донесение начальнику Особого отдела полка. Немного подумав, он дописал, что Беркович плохо отзывался и о товарище Сталине, называл его палачом русского народа. Закончив писать, он долго думал подписываться под доносом или нет. Наконец он принял решение, сложив листочек бумаги, пополам, он оставил свой пост и, скрываясь в тени зданий и казармы, Борис направился в кабинет начальника Особого отдела полка.