Выстрел из темноты - стр. 13
Договорить Колокольцев не успел, что-то обжигающе холодное вошло в живот, отчего он невольно ахнул. Боль перекрыла дыхание, стало невозможно вдохнуть.
– Невежливо так дерзко разговаривать с незнакомыми людьми, – наставительно произнес рыжий, вытаскивая финку. И ударил еще раз, повыше, под самую грудную клетку.
Руки Колокольцева вдруг ослабели, и портфель, выскользнув из пальцев, упал к ногам.
– Я тебя, гада! – теряя голос, проговорил Колокольцев, потянувшись к рыжему руками.
– Живучий ты, – не отступая ни на шаг, зло процедил плечистый и ударил третий раз.
Силы уходили вместе с пролитой кровью. Постояв малость, Колокольцев рухнул набок, отметив, что на сапогах рыжего остались капли крови.
Вытерев лезвие об умирающего, скуластый сунул нож за голенище сапог.
– Сема, надо было бы его раздеть сначала, – посетовал бандит, напоминавший грызуна. – Смотри, какое шмотье знатное пропадает. Одно только пальто тысячи на две потянет.
– Кровью заляпано, задорого не продадим… А, хрен с этим пальто! Будет еще… Герыч, пошарь у него по карманам. Хрустами на рынке светил. Где-то во внутреннем кармане лежат.
Присев на корточки, сухощавый блондин принялся расторопно постукивать ладонями по карманам Колокольцева, а когда пальцы нащупали бумажник, довольно протянул:
– Здесь лопатник.
– Смотри в крови не перепачкайся, – предупредил рыжий, посматривая по сторонам. – Из него хлещет как из кабана.
Колокольцев попытался воспрепятствовать, оттолкнуть сухощавого, но сил хватило ровно настолько, чтобы едва пошевелить пальцами. Сухощавый дохнул на него тяжелым перегаром, замешенным на чесночном запахе. Стараясь не перепачкаться просачивающейся через пальто кровью, расстегнул воротник и, сунув руку во внутренний карман, достал бумажник и тотчас раскрыл. Довольно заулыбался:
– Лопатник хрустами забит! Где он столько надыбал?
– Уже не спросишь. Давай сваливать отсюда! Деньги мне! – протянул руку рыжий. – Потом поделим.
– Держи!
Сунув бумажник в карман пальто, рыжеволосый посмотрел на хромого и поторопил:
– Нестер, портфель захвати. Кожаный. Такую вещицу на Тишинке задорого можно толкнуть. А потом, там мяса килограмма на четыре будет. Классные котлеты получатся! Все, пошли!
Зрение замутилось. С минуту Колокольцев наблюдал за удаляющейся троицей, а потом на глаза легла пелена и он погрузился в глубокий тяжелый сон. Проснулся оттого, что совсем рядом прозвучал осуждающий женский голос:
– Война идет, у людей беда большая, горе, а он нализался и валяется тут. Совсем у людей совести нет.
Василий Павлович не без труда разлепил глаза, слегка повернул голову. В сгустившихся вечерних сумерках в шаге от себя он разглядел замутненную женскую фигуру в темно-серой телогрейке; ноги скрывала широкая длинная синяя юбка. Женщина еще немного постояла, как если бы дожидалась ответа, а потом, махнув рукой на лежащего, потопала дальше.