Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

В настоящей работе речь идет только о высшей духовной школе Русской Православной Церкви: римско-католические, униатские, протестантские, армяно-григорианские учебные заведения не рассматривались. Не рассмтраивался и Старообрядческий Богословско-учительский институт, действовавший в Москве в 1910-х гг.

В работе используются принятые сокращения названий духовных академий: СПбДА – Санкт-Петербургская духовная академия, МДА – Московская духовная академия, КДА – Киевская духовная академия, КазДА – Казанская духовная академия.

Отчеты сохранились в архивных фондах канцелярии Святейшего Синода (РГИА. Ф. 796) и центрального духовно-учебного органа (Там же. Ф. 802).

Документы первой ревизии см.: РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1874. Д. 18; РГИА. Ф. 796. Оп. 156. Д. 710; Извлечение из Всеподданнейшего отчета обер-прокурора Святейшего Синода за 1875 год. СПб., 1876. С. 157–158. Документы второй: РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 629. Л. 29; РГИА. Ф. 796. Оп. 176. Д. 600; Там же. Оп. 177. Д. 397; Там же. Оп. 205. Д. 657; ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 3. Д. 252. Л. 1-10 об.; Журналы собраний Совета МДА за 1897 г. // Там же. Д. 255. Л. 27–37; Журналы собраний Правления МДА за 1898 г. // Там же. Д. 781. Л. 46–50 об.

Памятные книжки издавались: в СПбДА с 1888–1889 уч. г.; в КазДА с 1892–1893 уч. г.; в МДА с 1894–1895 уч. г.; в КДА с 1895–1896 уч. г.

РГИА. Ф. 796, 797, 802.

СПбДА: ЦГИА СПб. Ф. 277; ОР РНБ. Ф. 574; МДА: ЦИАМ, Ф. 229;

ОР РГБ. Ф. 172.

РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1867–1897 гг.

Мнения академических Конференций относительно преобразования духовных академий (с приложением проектов предполагаемого Устава и штатов своих академий) // Христианское чтение. 1867. Т. II. № 8. С. 273–345 (СПбДА и МДА). № 9. С. 460–470 (КДА). № 10, 11. С. 610–648, 817–848 (КазДА); Свод мнений о недостатках действующего Устава Духовных Академий и соображений о способах устранения этих недостатков. СПб., 1881 и др.

РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 237. 1869 г.; Там же. Оп. 162. 1 отд. 3 ст. Д. 734. 1881–1882 гг.; Там же. Оп. 180, 1 отд. 2 ст. Д. 766 (в 3 т.). 1899 г. Ф. 797. Оп. 30. 1 отд. 2 ст. Д. 213. 1860–1862 гг.; Там же. Оп. 36. 1 отд. 1 ст. Д. 395 а, б, в, г, д, е. 1866–1867 гг.; Там же. Оп. 37. 1 отд. 2 ст. Д. 1. 1867–1869 гг.; Там же. Оп. 39. 1 отд. 2 ст. Д. 92. 1869 г.; Там же. Оп. 50. 1 отд. 2 ст. Д. 90. 1881 г. и др. Ср.: ОР РНБ. Ф. 790 (Троицкий И.Е.) Оп. 2 (в неразобранном виде).

ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 3; ЦГИА СПб. Ф. 277. Оп. 1, 2.

§ 81 и 94 Устава православных духовных академий 1884 г.

Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам, изданное под редакцией преосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского. Т. 1–5. СПб., 1885–1888 и др.

РГИА. Ф. 1661. Оп. 1. Д. 705: ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Д. 676. Л. 1-14.

Беллюстин И.С. Описание белого духовенства. Paris, 1858.

[Ростиславов Д.И.] Об устройстве духовных училищ в России. Т. 1, 2. Leipzig, 1862–1863; [Ростиславов Д. И.] О православном белом и черном духовенстве. Т. 1, 2. Leipzig, 1866.

Христианское чтение. 1867. Ч. I. № 3. С. 430–458; Там же. № 5. С. 838848; Труды Киевской духовной академии. 1867. Т. II. № 5. С. 253–303; Там же. 1906. Т 1. № 1. С. 112–141 и др.

Бём Я.О. О воспитании // Морской сборник. 1856. № 1. С. 1–68; Пирогов НИ. Вопросы жизни // Морской сборник. 1856; Валуев П.А. Еще несколько мыслей о воспитании (по поводу статей Бёма и др.) // Морской сборник. 1857. № 1 и др.

РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 450–454.

Горский А.В. Дневник А.В. Горского. /Под ред. С.К. Смирнова // Прибавления к Творениям святых отцов в русском переводе. 1884–1885. Т. 34–35; Богословский вестник. 1900. № 11; Богословский вестник. 1914. № 11–12 (дополнения). Отд. изд.: М., 1885; Катанский А.Л. Воспоминания старого профессора (1847–1915). Ч. 1, 2 // Христианское чтение. 1914; 1916. № 1. С. 45–67; № 2. С. 184–212; № 3. С. 283–308; № 4. С. 394–420. Отд. изд.: Пг., 1914–1917; Дневник А.Д. Беляева // ОР РГБ. Ф. 26. К. 1. Д. 7-26; К. 2. Д. 1–9; К. 3. Д. 1–8 (до 1909 г. вкл.) и др.

Автономова Л.И. Воспоминания о жизни и деятельности протоиерея И.В. Васильева // Исторический вестник. 1916. Т. 145. № 8, 9; Т. 146. № 10, 11.

Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского, к А.Н. Муравьеву. Киев, 1869; Письма Филарета, митрополита Московского и Коломенского, к протоиерею А.В. Горскому // Приложения к Творениям святых отцов в русском переводе. 1882. № 50–51; Письма митрополита Иннокентия обер-прокурорам графу А.П. Толстому (ОР РНБ. Ф. 314. Оп. 1. Д. 11), графу Д.А. Толстому (Там же. Д. 12); Беляев А.А., прот. Профессор Московской духовной академии П.С. Казанский и его переписка с архиепископом Костромским Платоном // Богословский вестник. 1903–1916 и др.

Письма К.П. Победоносцева епископу (архиепископу) Амвросию за 1865, 1880–1898 гг.: ОР РГБ. Ф. 230. П. 9804. Д. 1-11; Письма архиепископа Амвросия К.П. Победоносцеву за 1880–1897 гг.: Там же. П. 10800. Д. 1-16; П. 10801. Д. 1–6.

Субботин Н.И. Переписка профессора Н.И. Субботина, преимущественно неизданная, как материал для истории раскола и отношения к нему Православия (1865–1904 гг.) Изд., введ. и комм. В.С. Маркова // Чтения в Обществе истории и древностей российских. 1915. Кн. 1 (252).

Наиболее содержательны в этом отношении личные архивные фонды профессоров СПбДА В.В. Болотова (ОР РНБ. Ф. 88), А.И. Бриллиантова (ОР РНБ. Ф. 102), Н.Н. Глубоковского (ОР РНБ. Ф. 194), А.А. Дмитриевского (ОР РНБ. Ф. 253), И.С. Пальмова (ОР РНБ. Ф. 558), И.Е. Троицкого (ОР РНБ. Ф. 790); профессоров МДА А.Д. Беляева (ОР РГБ. Ф. 26), прот. А.В. Горского (ОР РГБ. Ф. 78), Е.Е. Голубинского (ОР РГБ. Ф. 541), прот. С.К. Смирнова (ОР РГБ. Ф. 767). Список всех докторских и магистерских диссертаций, защищенных во всех четырех духовных академиях в 1869–1909 гг., приведен в приложении к настоящей работе. Кандидатские работы публиковались лишь в отдельных случаях, по большей же части они являются достоянием архивных фондов духовных академий: ОР РГБ. Ф. 172. К. 163. Д. 9 – К. 459. Д. 5; ОР РНБ. Ф. 574. Оп. 2. Д. 2-420.

Знаменский П.В. Руководство по русской церковной истории. Казань, 1870; 1888; 1896; 1912; М., 1996; 2000; Малицкий П.И. Руководство по русской церковной истории: В 3 т. Владимир, 1888–1889. 2-е изд. СПб., 1902. Т. 3: Синодальный период.

Верховский П.В. Очерки по истории Русской Церкви в XVIII и XIX вв. Варшава, 1912; Рункевич С.Г. Русская Церковь в XIX веке // История Православных Церквей в XIX веке. Т. II. Славянские Церкви / Под ред. А.П. Лопухина. СПб., 1901. Репринт: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1998. С. 499–758; Доброклонский А.П. Руководство по истории Русской Церкви. М., 2001. Синодальный период: 1700–1890 гг.

Знаменский П.В. Богословская полемика 1860-х гг. об отношении Православия к современной жизни. Казань, 1902; Богданович В. Отражение эпохи 60-х годов в русской церковной проповеди // Учено-богословские и церковно-практические опыты студентов Киевской духовной академии. Вып. 1. Киев, 1904. С. 95–121.

Титлинов Б.В. Духовная школа в России в XIX веке. Т. 1, 2. Вильно, 1908–1909.

Титов Ф.И., прот. Преобразования духовных академий в России в XIX веке // Труды Киевской духовной академии. 1906. № 4–6. Отд. отт.: Киев, 1906.

Всехсвятский П. Организация духовно-учебных заведений по Уставам 1814, 1867–1869, 1884 гг. Курсовое соч. (кандид.), 1894. ОР РГБ. Ф. 172. К. 217. Д. 3 (рук.).

Маккавейский Н.К. Пастырское богословие и педагогика в курсе наук духовных академий // Труды Киевской духовной академии. 1898. № 2. С. 204–224; Юрьевский А. Гомилетика, или наука о пастырской проповеди слова Божия. Киев, 1903; Лебедев А.П. Русская церковно-историческая наука // Церковная историография в главных ее представителях с IV до XX в. СПб., 2000. С. 396–419; Его же. Отношение русской церковно-исторической науки к протестантской (германской) // Церковная историография в главных ее представителях с IV до XX в. СПб., 2000. С. 420–433; БронзовА.А. Нравственное богословие в России в течение XIX – го столетия. СПб., 1902; Розанов Н. Об условиях существования нашей ученой богословской литературы в последнее пятидесятилетие. М., 1879; Соколов И.И. Византологическая традиция в Санкт-Петербургской Духовной академии // Христианское чтение. 1904. Январь. С. 143–165.

Иннокентий (Пустынский), архим. Пастырское богословие в России за XIX век. Сергиев Посад, 1899. Ср.: отзыв на эту работу профессора КДА Маккавейского Н.К.: Труды Киевской духовной академии. 1899. № 12. С. 600–624.

Певницкий В. О судьбах богословской науки в нашем отечестве (Речь в торжественном заседании по поводу пятидесятилетия Киевской Духовной Академии) // Труды Киевской духовной академии. 1869. № 11–12. С. 139–219.

Глубоковский Н.Н. По вопросам духовной школы (средней и высшей) и об Учебном Комитете при Святейшем Синоде. СПб., 1907; Тихомиров Д.И. Об Учебном Комитете при Святейшем Синоде и о ревизии духовно-учебных заведений. СПб., 1908; ГлубоковскийН.Н. Своеобразная защита Учебного комитета. СПб., 1908; Тихомиров Д.И. Учебный Комитет при Святейшем Синоде и его критики. СПб., 1909. См. также: Глубоковский НН. Начало организованной духовной школы. Комитет о усовершенствовании духовных училищ // Богословский вестник. 1917. Т. I. № 6–7. С. 75–92.

Чистович И.А. Пятидесятилетие Санкт-Петербургской Духовной Академии. СПб., 1859; Его же. Санкт-Петербургская Духовная Академия за последние тридцать лет (1858–1888). СПб., 1889; Смирнов C.Ä'. Историческая записка о Московской Духовной Академии, по случаю празднования ее пятидесятилетия. М., 1864; Его же. История Московской Духовной Академия до ее преобразования 1814–1870. М., 1879; Луппов П.Н. Императорская Московская Духовная Академия за первое столетие ее существования. 18141914. СПб., 1915; Аскоченский В. История Киевской Духовной Академии. Киев, 1963; Титов Ф.И., свящ. Очерки из истории Киевской Духовной Академии // Труды Киевской духовной академии. 1897. № 10. С. 167–207; Знаменский П.В. История Казанской духовной академии за первый (дореформенный) период ее существования (1842–1870). Вып. 1–3. Казань. 1891–1892; Терновский С. Историческая записка о состоянии Казанской духовной академии после ее преобразования. 1870–1892. Казань. 1892; Харлампович К.В. Казанская духовная академия новая: 1842–1907 гг. // Православная богословская энциклопедия. Т. 8. СПб., 1907. Ст. 702–854.

В основу изложения перемен, произведенных Уставом духовных академий 1869 г., положен Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода графа Д. Толстого по ведомству православного исповедания за 1869 г. (СПб., 1870. С. 126–133); Уставом 1884 г. – Всеподданнейший отчет обер-прокурора Св. Синода К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1884 г. (СПб., 1886. С. 7–13) (Ср.: Чистович. Санкт-Петербургская Духовная Академия за последние тридцать лет. С. 114–118 и 196200, соотв.) Следует учесть, что в основу отчета Д.А. Толстого легла записка самого И.А. Чистовича как делопроизводителя Комитета по составлению проекта Устава 1869 г.

Малышевский И. Историческая записка о состоянии Киевской Духовной Академии в истекшее пятидесятилетие // Труды Киевской духовной академии. 1869. № 11–12. С. 64–138; Бердников И. Краткий очерк учебной и ученой деятельности Казанской духовной академии за 50 лет ее существования 1842–1892. Казань, 1892; Елисеев Г.З. Из далекого прошлого двух Академий // Вестник Европы. 1891. № 1; Соллертинский С А., прот. Опыт исторической записки по случаю столетнего юбилея Петербургской духовной академии: 1809–1909. СПб., 1910.

Укажем лишь некоторые из этих исследований: Воскресенский Г.А. О заслугах протоиерея Александра Васильевича Горского для славяно-русской филологической науки // Богословский вестник. 1900. Т. III. № 11.

С. 442–455; Лебедев А.П. Протоиерей Александр Васильевич Горский, ректор Московской духовной академии // Вера и Церковь. 1900. Т. II. Кн. 7. С. 426–448: Попов С.П. Ректор Московской Духовной Академии протоиерей Александр Васильевич Горский: (Опыт биографического очерка). Сергиев Посад, 1897; О. протопресвитер Иоанн Леонтьевич Янышев и его богословско-апологетические труды // Вера и Церковь. 1900. Т. I. Кн. 3. С. 425–435; БронзовА.А. Протопресвитер Иоанн Леонтьевич Янышев. СПб., 1911; Мелихов В.А. Николай Никанорович Глубоковский, профессор Императорской С.П.Д.А. По поводу XXV-летия его ученой деятельности. Харьков, 1914; Розанов С. Предисловие в изд.: XXXV. Профессор Николай Васильевич Покровский директор Императорского Археологического института. 1874–1909. Краткий очерк ученой деятельности. СПб., 1909; Малицкий Н. Профессор Н.В. Покровский и его научные заслуги // Христианское чтение. 1917. Март-июнь. С. 217–237; Его же. Ученые труды f проф. Н.В. Покровского и их значение для науки христианской археологии // Вестник древней истории, изд. Петроградским Археологическим институтом. Пг., 1918. Вып. 23. С. VII–XIX.

Введенский А.И. Протоиерей Ф.А. Голубинский как профессор философии // Богословский вестник. 1897. № 12. С. 483–507; Родосский А.С. Памяти протоиерея Герасима Петровича Павского. Столетие со дня его рождения. 1787, 4-е марта // Церковный вестник. 1887. № 6. Отд. отт.: СПб., 1887; а Н. Лобовиков Иван Иванович, бакалавр Санкт-Петербургской духовной академии по кафедре патристики (4.09.1841—19.05.1848) // Христианское чтение. 1914. № 2. С. 246–273; Богдашевский Д.И. Учено-литературная деятельность покойного профессора Киевской Духовной Академии С.М. Сольского // Труды Киевской духовной академии. 1900. № 12. С. 666–685; Бриллиантов А.И. Профессор Иван Васильевич Чельцов. Биографический очерк. СПб., 1911; Глубоковский Н.Н. Преосвященный Иоанн (Кратиров), бывший епископ Саратовский, ректор Санкт-Петербургской духовной академии (1895–1899) // Христианское чтение. 1909. № 3. С. 421440.

Никольский НМ. История Русской Церкви. М., 1930 и др.

Зайончковский НА. Кризис самодержавия на рубеже 1870—1880-х гг., М., 1964 и др.

КарташевА.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т. 1, 2. Paris, 1957. М., 1993; Тальберг Н. История Русской Церкви. N. Y, 1959. Репринт: М., 1997.

Smolitsch I. Geschichte der Russischen Kirche. 1700–1917. Leiden, 1964. Русский перевод последней работы: Смолич И.К. История Русской Церкви: 1700–1917. Ч. 1–2. М., 1996 (История Русской Церкви. Кн. 8. Ч. 1–2).

Глубоковский Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. Варшава, 1928. Переизд.: М., 1994; М., 2002; Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. Переизд.: Вильнюс, 1991.

Котляров В., свящ. Критический обзор источников и литературы по истории духовного образования в России за синодальный период. Отчет профессорского стипендиата ЛДА 1858–1859 гг. Л., 1959 (машиноп.)

Киселев А., диак. История Московской Духовной Академии 18701900. Курсовое сочинение (кандид.): В 3 т. МДА. Загорск, 1974; Голубцов С., диак. История Московской Духовной Академии 1900–1919. Курсовое сочинение (кандид.): В 3 т. МДА. Сергиев Посад, 1977.

Богословские труды: Сборник, посвященный 175-летию Ленинградской Духовной академии. М., 1986; Богословские труды: Сборник, посвященный 300-летию Московской Духовной академии. М., 1986.

Русское Православие: Вехи истории. М., 1989. Редакция, вступительная статья и послесловие д.и.н. профессора А.И. Клибанова.

Федоров В.А. Русская Православная Церковь и государство. Синодальный период (1700–1917). М., 2003. Гл. IV С. 88–129.

Римский С.В. Российская Церковь в эпоху Великих реформ. М., 1999; Никулин М.В. Православная Церковь в общественной жизни России (конец 1850-х – конец 1870-х гг.) Дисс… канд. ист. наук. М., 1996 и др.

Полунов А.Ю. Под властью обер-прокурора. Государство и Церковь в эпоху Александра III. М., 1996.

Римский С.В. Российская Церковь в эпоху Великих реформ. М., 1999. С. 517–518.

Никулин М.В. Православная Церковь в общественной жизни России (конец 1850-х – конец 1870-х гг.) С. 181, 323.

Freeze G. Parish Clergy in Nineteenth Centery Russia. Crisis, Reform, Counter-Reform. Princeton, 1983; Фриз Г. Церковь, религия и политическая культура на закате старого режима // История СССР. 1991. № 2.

Byrnes R. Pobedonostsev. His Life and Thought. Bloomington-London, 1968; Simon G. Konstantin Petrovic Pobedonoscev und die Kirchenpolitik bes Heiligen Sinjd. Göttingen, 1969.

Петр (Еремеев), иером. Проблемы реформирования высшей духовной школы в России в начале XX в. Дисс…..канд. богосл. МДА. Сергиев Посад, 1999; Тарасова В.А. Идейная борьба по вопросам реформы высшей духовной школы в России в начале XX в. Дисс… канд. ист. наук. М., 2002 (монография: Высшая духовная школа в России в конце XIX – начале XX вв. М., 2005); Воробьев И.В. Митрополит Арсений (Стадницкий) как деятель духовного образования. Дипл. раб. МГУ. М., 2001; Его же. Реформы духовных академий 1905–1911 гг. Дисс… канд. ист. наук. М., 2004 и др.

Вениамин (Новак), иером. К 175-летию первого выпуска Петербургской Православной Духовной Академии. Актовая речь 10.12.1989 // Христианское чтение. 1990. № 1; Митрофанов Г., прот. Двухвековой исторический путь Санкт-Петербургской Духовной академии в стенах Александро-Невской лавры // Христианское чтение. 1998. № 16 и др.

Голубцов С.А., протодиак. МДА дореволюционного периода. Историческое исследование. М., 1982 и др.; Барсуков И., протодиак. Деятельность Казанской духовной академии в XX веке (с 1900 по 1921 гг.) Канд. соч. МДА. Сергиев Посад. 1997; Журавский А.В. Казанская духовная академия на переломе эпох (1884–1921 гг.) Дисс… канд. ист. наук. На правах рук. М., 1999 и др.

Феер П., свящ. Обзор византологических исследований преподавателей и профессоров Санкт-Петербургской Духовной академии. Дипл. соч. ЛДА. Л., 1988 и др.

Медведев И.П. В.Н. Бенешевич: судьба ученого, судьба архива // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. СПб., 1995 и др.

Соболева Е.В. Организация науки в пореформенной России. Л., 1983; Чесноков В.И. Правительственная политика и историческая наука России 6070-х годов XIX в.: исследовательские очерки. Воронеж, 1989; Павлова Г.Е. Организация науки в России в первой половине XIX века. М., 1990; Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX – начале XX века. М., 1991; Иванов А.Е. Ученые степени в Российской империи XVHI в. – 1917 г. М., 1994; Сэмюэл Д. Кэссону. Университетский Устав 1863 г.: новая точка зрения // Великие реформы в России 1856–1874 гг. М., 1992; Эймонтова Р.Г. Русские университеты на путях реформы. Шестидесятые годы XIX века. М., 1993; Кинелев В.Г. Высшее образование в России. Очерк истории до 1917 г. М., 1995; Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России: В 4 т. М., 2003. Т 4.

История Древней Церкви в научных традициях XX в.: Материалы научно-церковной конференции, посвященной 100-летию со дня кончины доктора церковной истории Василия Васильевича Болотова. СПб., 2000 и др.

РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 70.

Исследователи раннего периода Русской Православной Церкви расходятся во мнениях относительно уровня просвещенности домонгольской Руси. Историки «старого» времени, яркими примерами которых являются В.Н. Татищев и Н.М. Карамзин, склонны были утверждать высокий уровень отдельных училищ при монастырях и храмах XI–XII вв., хотя и развиваемых усилиями отдельных князей-просветителей. Категорическим противником этой точки зрения был Е.Е. Голубинский, считающий эту древнерусскую просвещенность лишь грамотностью в прямом смысле слова, а авторов сохранившихся церковно-литературных произведений – митрополита Илариона, митрополита Климента Смолятича, епископа Кирилла Туровского и др. – редкими исключениями. См.: Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. Том I. М., 1997. Первая половина тома. С. XV–XVII, 701–924; Вторая половина тома. С. VI–X. См. также: Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. М., 1993. Т. 1. С. 254–262.

В житии святого Стефана Пермского отмечается, как, «желая…большего разума», святой выучил греческий язык и «извыче добре» греческие книги. Цит. по: Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Книга третья. Т. 4. М., 1995. Прил. 434. Е.Е. Голубинский считал, что обучение греческому языку и классической «филологической герменевтике» шло от учителей, но, затронув высшие круги, близкие к ревнующим о просвещении князьям, не могло охватить русский народ в целом, ибо было «идеальным» – частным – делом, а не «казенным» – государственным. См.: Голубинский Е.Е. Указ. соч. Том I. Первая половина тома. С. 707–713.

Некоторые историки Киевской академии принимали версию основания Киевской школы в 1588–1589 гг. (митрополит Евгений (Болховитинов)). Историки более позднего времени (профессора КДА И.И. Малышевский, С.Т Голубев) не находили документов, подтверждающих эту версию, и относили основание Богоявленского братства и школы при нем к 1615 г.

Протосинкел Александрийского патриарха архимандрит Иосиф в 1633 г. учил недолго греческому языку и переводил богословские сочинения. Были проекты устроения братства ученых иноков: предлагалось это и с русского Запада (митрополит Петр Могила), и восточными епископами.

Харлампович К. Ртищевская школа // Богословский вестник (далее: БВ). 1913. № 5. С. 16.

В 1679 г. в Москве, при типографском доме, была основана греческая школа, но без определенного богословского и общеобразовательного плана.

Наиболее значителен был проект, составленный архимандритом Симеоном (Полоцким), возможно, при участии игумена Сильвестра (Медведева). Именование проектируемой школы «Академией» и обширность возлагаемых на нее обязанностей – учебные, научные, цензурные, полемические, справные; предположение привлечь к ее обеспечению вотчинные доходы восьми монастырей, одной дворцовой волости, нескольких пустошей, а также пожертвование ревнителей просвещения обещало устроение уникального центра церковно-русской просвещенности. Проект учебного плана содержал не только обычные грамматику, пиитику, риторику, диалектику и философию (умозрительную, естественную и нравственную), но и богословие созерцательное (догматическое) и деятельное (нравственное), каноническое и гражданское право, греческий, латинский, славянский, польский языки и «прочие свободные науки». Смерть царя Федора Алексеевича в 1682 г. приостановила реализацию проекта. См.: Прилежаев Е.М. Школьное дело в России до Петра Великого и в начале XVII в. // Странник. 1881. № 1; Певницкий В. Симеон Полоцкий // Православное обозрение (далее ПО). 1860. № 10–11.

Днем основания считается 12 декабря 1685 г., когда патриарх Иоаким благословил новую школу иконой. Московская была общеобразовательным учебным заведением: в учредительной грамоте 1682 г. говорилось о желании «науки гражданские постановите; притом же и учению правосудия духовного и мирского, и прочим всем свободным наукам, ими же целость академии, сиречь училищ, поставляется». Цит. по: Знаменский П.В. Духовные школы в России до реформы 1808 года. СПб., 2001. С. 10.

Миркович Ф.Г. О времени пресуществления Святых Даров. Спор, бывший в Москве, во второй половине XVII в. Вильна, 1886.

Указ от 26 сентября 1701 г. // ПСЗ. Т. IV № 1870. Однако историк КДА К. Харлампович считает, что именование Киево-Могилянской коллегии «академией» прижилось и вошло в употребление лишь со второй половины XVIII в. См.: Харлампович К. Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. Казань, 1914. Т. 1. С. 411.

В 1700 г. архиепископом Черниговским Иоанном (Максимовичем) был устроен Collegium, по образцу Киевской академии, с аналогичным делением классов и преподаванием всех высших наук на латинском языке. Collegium имел классы до риторического включительно, был открыт для всех и не имел строгого назначения подготовки церковных кадров, хотя некоторые выпускники принимали «монашеский чин», подвизались «в профессорстве» и занимались «проповедью слова Божьего». Цит. по: Пекарский П.П. Наука и литература при Петре Великом. СПб., 1862. Т. 1. С. 109.

В 1702 г. митрополитом Ростовским Димитрием (Туптало) была открыта школа, по образцу Киевской академии, с преобладанием латыни; изучался польский язык, есть сведения, что и греческий. Святитель занимался с учениками толкованием Священного Писания. Скудость средств архиерейского дома неоднократно приводила школу к угрозе закрытия, но до своей кончины (1709) святитель Димитрий школу сохранил.

Митрополит Тобольский Филофей (Лещинский), исходя из местных обстоятельств, открыл школу с миссионерским уклоном. Латынь не была введена до 1728 г., а в 1707 г. юноши из школы были посланы в Монголию, для изучения монгольского языка. См.: Сулоцкий А. Филофей Лещинский, митрополит Сибирский и Тобольский // Временник Общества истории и древностей российских (далее: ВОИДР). 1854. Кн. XX. С. 1–56.

Возникли архиерейские школы в Новгороде, Переяславле-Рязанском, Коломне, Туле, Орле и др.

Особым был опыт митрополита Новгородского Иова: построение в 1706 г. целой системы школ, со специальной подготовкой учителей, то есть прообраза педагогической семинарии.

В 1708 г. в Москве открылась Греческая школа Софрония Лихуда, с церковно-практическим использованием выпускников и студентов: школа была соединена с типографией, и на ее базе трудилось переводческое общество.

^>13 Указ 1708 г.: «поповым и дьяконовым детям учиться в школах греческих и латинских; а которые в тех школах учиться не хотят, и их в попы и во дьяконы на отцовы места никуда не посвящать, и в подъячии и в иные ни в какие чины, кроме служивого чина, принимать не велено». В 1710 г. этот приказ был распространен и на церковнослужителей. См.: Полное собрание законов (далее: ПСЗ). Т. IV № 2186; Т. V № 3171.

Интересно сравнить критику архиепископом Феофаном (Прокоповичем) богословия «латынщиков» в письме к Якову Маркевичу (1716 г.) с его богословскими лекциями. Составленные для студентов Киевской академии в 1709–1715 гг. на латинском языке, они отчасти были введены в «Катехизис» архиепископа Феофана, изданный архиепископом Георгием (Конисским). См.: Смирнов В. Феофан Прокопович. М., 1994. Приложение. С. 185188; Феофан Прокопович, архиеп. Катехизис. Могилев, 1761. См. также: Самарин Ю.Ф. Стефан Яворский и Феофан Прокопович как проповедники. М., 1844; Сочинения. Т V М., 1880; Морозов П.О. Феофан Прокопович как писатель. СПб., 1880.

Духовный регламент, тщанием и повелением Всепресветлейшего, Державнейшего Государя Петра Первого, императора и самодержца всероссийского, по соизволению и приговору Всероссийского духовного чина и Правительствующего Сената в царствующем Санктпетербурге в лето от Рождества Христова 1721 сочиненный. СПб., 1722 (далее: Духовный регламент). Часть вторая. О епископах. § 9. С. 38.

Духовный регламент рекомендовал обучать, кормить и содержать учеников «туне» и «на готовых книгах епископских», «дабы не было роптания от родителей ученических». На содержание учеников и школьных служителей разрешалось брать двадцатую долю хлеба с крупных епархиальных монастырей и тридцатую долю хлеба – с земель церковных; учителей же содержать должен был архиерей из своей казны. См.: Духовный регламент. Часть вторая. О епископах. § 11. С. 38.

Духовный регламент. Часть вторая. Домы училищные. § 1-10. С. 49–55.

В 1722 г. были начаты постройки на берегу Невы под опекой преосвященного Феофана, но денег не хватило, дело затянулось до кончины Петра, при преемниках остановилось.

ПСЗ. Т. VI. № 3741.

Штатное содержание имела лишь Московская академия, да и это содержание было установлено еще в 1718 г. хлопотами митрополита Стефана (Яворского).

ПСЗ. Т. VI. № 4021.

Указ Святейшего Синода от 24 января 1737 г. // ПСЗ. Т. X. № 7204.

ПСЗ. Т. VII. № 5518; Т VIII. № 5885, 6060; Т X. № 7361, 7364, 7385, 7749, 8291.

Штатное содержание было дано двум семинариям – Новгородской и Александро-Невской.

Эти иноки были учениками архимандрита, впоследствии епископа и архиепископа, Симона (Тодорского), изучавшего восточные языки в Германии.

ПСЗ. Т. XVI. № 11718.

Проект был разработан комиссией, состоящей из архиепископов Иннокентия (Нечаева) и Гавриила (Петрова) и законоучителя наследника престола иеромонаха Платона (Левшина). См.: Материалы для истории учебных реформ в России в XVIII–XIX вв. Сост. Рождественский С. СПб, 1910. Т 1. С. 268–323.

Проект учреждения университетов для малороссийского юношества в докладе гетмана К.Г. Разумовского 1763 г. о восстановлении прав малороссийского казачества (был составлен по поручению гетмана Г.Н. Тепловым). В Киевском университете, помещаемом на месте академии в Киево-Братском монастыре, планировалось 4 факультета, в том числе богословский, под совместным кураторством гетмана и митрополита Киевского. Похожий проект высшего училища был составлен и сменившим гетмана П.А. Румянцевым. См.: Киевская старина. 1896. № 12. С. 389–390; Петров Н.И. Киевская академия в царствование Екатерины II (1762–1796) // Труды Киевской духовной академии (далее: ТКДА). 1906. № 7. С. 487–488.

Проект приводится полностью в издании: Чистович И.А. История Санкт-Петербургской духовной академии (далее: Чистович. История СПбДА). СПб., 1857. С. 66–67. См. также: Проект богословского факультета при Екатерине II // Вестник Европы. 1873. Т. VI (XLIV). № 11. С. 300–317; Титлинов Б.В. Гавриил Петров, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский. Его жизнь и деятельность, в связи с церковными делами того времени. Пг., 1916. С. 766–779.

При учреждении в 1755 г. первого русского университета – Московского – было оговорено отделение богословия от семьи университетских наук: «хотя во всяком Университете, кроме Философских наук и Юриспруденции, должны такожде предлагаемы быть Богословские знания, однако попечение о Богословии справедливо оставляется Святейшему Синоду» (Проект Московского университета. П. 4). См.: Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. М., 2003. Т. 1. С. 115, 348; Петров Ф.А. Из истории университетского устава // Место, наукам посвященное. Из истории Московского университета. М., 1995. С. 43; Сухова Н.Ю. Дискуссии о типе высшей богословской школы в России в XIX – начале XX в. // Международное образование: итоги и перспективы. Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 50-летнему юбилею Центра международного образования МГУ им. М.В. Ломоносова. 2004 г. М., 2005. Т. 3. С. 148 и далее.

Такая структура предлагается в проекте профессора права Московского университета Ф.Г Дильтея. См.: Материалы для истории учебных реформ в России в XVHI–XIX вв. Сост.: Рождественский С. СПб, 1910. Т. 1. С. 30–39. Аналогичная структура российского университета предлагалась его коллегами – профессорами А.А. Барсовым, И.М. Шаденом и другими в «Мнении об учреждении и содержании университета и гимназии в Москве», составленном в декабре 1765 г. по указанию Екатерины II. См.: Петров Ф.А. Немецкие профессора в Московском университете. М., 1997. С. 43–44.

Это, однако, не означало выделение последовательных ступеней в отдельные школы: высшие школы, по-прежнему, должны были содержать все классы, начиная с младших.

Указ Святейшего Синода от 27 июля 1788 г. // ПСЗ. Т. XXII. № 16691. Четыре семинарии – Троицкая, Черниговская, Новгород-Северская и заграничная при коадъюторе митрополите Киевском – были исключены из указа по близости их к академиям: первой – к Московской, трех последних – к Киевской. В 1885–1886 гг. в России было проведено преобразование системы народных училищ, с выделением главных, для образования учителей, и проект преосвященного Гавриила, созвучный этому преобразованию, был Высочайше утвержден без всяких возражений.

Достаточно назвать имена выпускников 1792 г. архиепископа Феофилакта (Русанова), М.М. Сперанского, И.И. Мартынова. См.: Чистович. История СПбДА. С. 162–163.

Открытие богословского класса в местной семинарии считалось великим торжеством, притом не только для самой семинарии, но и для епархии, и обставлялось с великой торжественностью: извещалась публика, архиереем служилась торжественная литургия, после которой обычно бывало торжественное шествие архиерея, семинарской корпорации, духовенства, публики в семинарский зал, публичный акт с речами, изъясняющими важность богословской науки, стихами, кантами, диспутами семинаристов, обед для почетных гостей.

Постоянный годовой бюджет установлен после секуляризации 1764 г., в 1766 г. (40 000 р. на все великорусские школы), увеличен в 1784 г. (77 500), 1797 г. (142 000), 1800 г. (181 931). После секуляризации 1786 г. установлены штаты и для малороссийских духовных школ.

Так митрополитом Платоном были направлены в Филологическую семинарию, а затем в Московский университет, на стипендии Дружеского общества, будущие столичные митрополиты Михаил (Десницкий) и Серафим (Глаголевский).

Высочайший именной указ от 18 декабря 1797 г. // ПСЗ. Т. XXIV № 18273.

ПСЗ. Т XXV № 18726. Расширение учебных планов означало необходимость в академиях полных курсов философии с историей философии (2 года), богословия с историей церковной, герменевтикой, догматико-полемическим богословием, нравственным богословием и пасхалией (3 года) и языков (еврейского, греческого и новых), с написанием сочинений и публичными диспутами.

Чистович. История СПбДА. С. 163; Благовещенский А. История старой Казанской духовной академии. Казань, 1875. С. 197.

В 1780-90-е гг. на русском писалась часть письменных работ и преподавались экстраординарные светские предметы, но «настоящее» богословие преподавалось исключительно на латинском языке. В 1765 г. появилась первая богословская русская система архимандрита Платона (Левшина), однако она не стала главным учебником, а являлась лишь дополнением к латинским учебным системам (даже в семинарии самого архимандрита Платона). Когда в 1800 г. была высказана мысль, что латинский язык только «средство к просвещению, а не составляет сам по себе оного» и был поднят вопрос о преподавании в духовных школах на русском языке, то митрополит Платон (Левшин) восстал против этого: «Наши духовные и так от иностранных почитаются почти неучеными, что ни по-французски, ни по-немецки говорить не умеют. Но еще поддерживает честь нашу, что мы говорим по-латыни и переписываемся. Ежели латинскому языку учиться так, как греческому, то и последнюю честь потеряем, поелику ни говорить, ни переписываться не будем ни на каком языке; прошу сие оставить. На нашем языке и книг классических мало. Знание латинского языка совершенно много содействует и красноречию российскому..» См.: Письма к митрополиту Амвросию (Подобедову) // Прибавления к Творения святых отцов в русском переводе (далее: ПТСО). 1863. Кн. 5–6. С. 512.

Знаменский П.В. Духовные школы в России до реформы 1808 года. СПб., 2001 (далее: Знаменский. Духовные школы). С. 744–748.

В документах того времени называется Комитетом о усовершении духовных училищ. В Комитет вошли: митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Амвросий (Подобедов), епископ Калужский и Боровский Феофилакт (Русанов), статс-секретарь М.М. Сперанский, обер-прокурор Святейшего Синода кн. А.Н. Голицын, императорский духовник протопресвитер Сергий Краснопевков (он участвовал лишь в первых заседаниях Комитета, ибо вскоре умер) и обер-священник военного духовенства Иоанн Державин. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 1.

Проект был составлен в 1805 г. по указанию митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Амвросия (Подобедова) викарным епископом Евгением (Болховитиновым), с учетом проектов, присланных архиереями «академических» городов. Проект был представлен императору и Святейшему Синоду, кроме того, отзывы на этот проект были получены от митрополита Московского Платона (Левшина) и некоторых других архиереев. Их письма с отзывами опубликованы: Полетаев Н.И. К истории духовно-учебной реформы 1808–1814 гг. // Странник. 1889. № 9. С. 65–77.

РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 1–2 об.

Вопрос об авторстве основных идей реформы и использованных источниках остается открытым. Текст итогового доклада был составлен М.М. Сперанским. Проект, представленный в докладе, отличался значительно от проекта епископа Евгения (в частности, существенно был расширен состав учебных предметов – введена гражданская история, церковные древности, география, история философии, расширена математика). Выдвигались предположения значительного использования в докладе проекта, составленного в 1801–1802 гг. архиепископом Анастасием (Братановским). Наконец, основные идеи проекта Комитета сравнивались с проведенной в России в 1802–1804 гг. университетской реформой, а также с Наполеоновской образовательной реформой 1806 г., учредившей Universite de France. См.: Глубоковский Н.Н. Начало организованной духовной школы // БВ. 1917. Т I. № 6–7. С. 90; Титлинов Б.В. Духовная школа в России в XIX веке. Т 1. Вильно, 1908 (далее: Титлинов. Духовная школа). С. 31–32; Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. Переизд. Вильнюс, 1991 (далее: Флоровский. Указ. соч.) С. 143.

Основные проблемы были сформулированы в записке, составленной епископом Евгением: отсутствие единства и систематичности в учебных программах духовных школ, связи семинарий с академиями, исключительное господство латинской словесности, ослабляющее знание греческого и латинского языков, недостаток средств. См.: ПолетаевН.И. К истории духовно-учебной реформы 1808–1814 гг. // Странник. 1889. № 8. С. 517527.

РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 54 об.-55 об., 3–6 об., 7 об.

РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 14–14 об.

Однако в планы Комитета вовсе не входило усиливать замкнутость духовного сословия: хотя в ведении низших духовных училищ состояли все дети священно- и церковнослужителей, и родители обязаны были дать им определенный уровень образования, у выпускников семинарий и академий была возможность уволиться «в гражданскую службу». В заседаниях Комитета особо было отмечено, что «когда все сие будет устроено к приведению в действо, тогда разрешать детям священно- и церковнослужителей избирать и другие состояния». См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 2.

Такая обособленность духовной школы в документах Комитета объяснялась, во-первых, особенностью изучаемых здесь наук, «духовному званию нужных», требующих особого настроя и воспитания; во-вторых, уже сложившейся исторически замкнутостью духовного сословия и необходимостью давать льготное образование детям этого сословия. Лишь преподаватели (даже общеобразовательных предметов), сами получившие образование в духовной школе, могли понять задачи и проблемы духовного образования и воплотить это понимание в своей деятельности. Кроме того, в идеале общее образование в духовных школах должно было вырабатывать в учащемся истинное понимание о взаимосвязи и иерархии богословия и других наук, а не его секуляризованный вариант, выработанный в европейских университетах нового времени и естественным образом перешедший в российские университеты. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 55–59.

Прежде всего КДУ должна была обеспечить реализацию планов Комитета, то есть: а) составить штаты училищ; найти подходящих профессоров; учредить библиотеки и кабинеты; б) сочинить подробные уставы академий, семинарий и духовных училищ; в) разработать последовательность преобразования и определить сроки. По совершении реформы КДУ должна была осуществлять «главное руководство» преобразованной духовно-учебной системой: а) надзирать за училищами; получать и рассматривать списки учащихся; следить, чтобы размещение по местам духовной службы соответствовало степени их образования, и ходатайствовать в Синоде в случае обнаруженной несправедливости; б) утверждать докторов богословия; в) определять ректоров академий; г) заниматься благоустройством духовных школ, обращая особое внимание на библиотеки. См.: «Начертание правил о образовании духовных училищ и о содержании духовенства при церквах». Гл. V П. 132 (ПСЗ. Т XXX. № 23122).

Журналы заседаний Комитета о усовершении духовных училищ 18071808 гг. // РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 52–52 об., 118–118 об.; Там же. Ф. 797. Оп. 1. Д. 3455. Л. 1–2. В указе императора, зачитанном на последнем заседании Комитета 4 июля 1808 г., говорилось: «Из доклада, Комитетом мне поднесенного, я видел с особенным удовольствием, что он [Комитет – С.Н.] совершил дело, указом 29-го ноября минувшего года мною на него возложенное. Отдавая совершенную справедливость усердию и отличной деятельности, коими Комитет при исполнении поручения его руководствовался и содействовал моим намерениям о доставлении прочных правил духовенству, как в его просвещении, основанном на истинном благочестии, так и в способах его содержания, и изъявляя всем членам оного особенное мое благоволение…» См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 118.

ПСЗ. Т XXX. № 23122. Гл. V П.131.

В 1809 г. членами КДУ М.М. Сперанским и архиепископом Феофилактом (Русановым) был составлен проект Устава духовных училищ, включающий в себя общие положения, определяющие устройство всей духовно-учебной системы, а также уставы всех ее ступеней, начиная с духовных академий. Проект Устава духовных училищ, во всех его частях, подвергся окончательной редакции в 1814 г.

«Начертание правил» Комитета об усовершении духовных училищ 1808 г. § 79; Устав духовных училищ 1814 г. Введение (ПСЗ. Т. XXXII. № 25673). Эта же «троякая» цель указывалась в преамбуле к проекту Устава 1809 г. и его окончательной редакции 1814 г.

Подготовка к архиерейству, разумеется, не могла быть поставлена в качестве задачи: для этого должны быть соответствующие способности. Историк СПбДА протоиерей С.А. Соллертинский называл эту задачу академий «почетной», ибо она не могла быть приложима ко всем или даже большей части воспитанников: правомочными занимать высшие должности, как поэтами, не столько делаются – fiunt, сколько рождаются – nascuntur. Духовные школы дали Церкви целый сонм иерархов, представителей высшего белого духовенства, ректоров духовных школ, но образование было лишь наиболее прямой и прочной внутренней основой для права их быть начальниками. См.: Соллертинский С.А., прот. Опыт исторической записки о состоянии Санкт-Петербургской Духовной Академии по случаю столетнего ее юбилея. 1809–1909. СПб., 1910 (далее: Соллертинский. Указ. соч.) С. 5–6. В Уставе академий 1814 г. было записано, что выпускники их предполагаются на служение при первоклассных (магистры) и второклассных (кандидаты и студенты) церквах, третий класс был оставлен на долю выпускников семинарий.

РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Журналы Комитета о усовершенствовании духовных училищ за 1807 и 1808 гг. Л. 59 об.-60.

РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 59 об.-60.

Толстой Д.А. Академический Университет в XVIII в., по рукописным документам Архива Академии наук. СПб., 1885 (далее: Толстой. Указ. соч.) См. также: Пекарский П.П. История Императорской академии наук в Петербурге. Т. 1. СПб., 1870.

В случае Академического университета были обстоятельства, осложняющие его деятельность: все академики-лекторы были приглашены из-за границы и не владели русским языком, русские же студенты редко могли слушать лекции на иностранных языках. Тем не менее, в Регламенте Академии наук и художеств 1747 г. было отмечено, что «у академиков преподавание отнимает время, необходимое им для сочинения», и необходимо разделить академиков на две группы – «особливые академики, которые составляют Академию и никого не обучают, кроме приданных им адъюнктов» и – профессора, на долю которых падает подготовка научной смены. Цит. по: Толстой Д.А. Указ. соч. С. 15.

Расчеты Комитета об усовершенствовании училищ не оправдались, и громадный капитал, с которого можно было бы получать до 1 247 450 руб. ежегодного дохода, что вместе со «свечной» прибавкой и казенным пособием достигало бы 6 250 000 руб., так никогда и не составился.

В 1809 г. была преобразована СПбДА, семинария и духовные училища столичного округа; в 1814 г. – все духовно-учебные заведения Московского округа, от академии до низших училищ; в 1817 г. – семинарии и низшие училища Киевского округа, до 1819 г. подчиненные СПбДА; в 1818 г. – семинарии и низшие училища Казанского округа и переданы во временное управление Московской академии; в 1819 г. была преобразована КДА; и лишь в 1842 г., уже по закрытии КДУ, было осуществлено преобразование КазДА.

Начертание правил видит в академии четыре отделения: Академический институт, состоящий из преподавателей и студентов; центр учености, представленный Конференцией; Внешнее управление семинариями; Внутреннее управление самой академии (§ 80—130). Проект 1809 г. и Устав 1814 г. несколько упрощают эту структуру, выделяя три части академического управления, согласно трем задачам академий: 1) внутреннее, т. е. управление самой академией, 2) общее, целью которого является распространение духовного просвещения во всем учебном округе, и 3) внешнее, т. е. управление семинариями, подчиненными академии.

Начертание правил. § 86: «Профессора определяются и увольняются по усмотрению Академии.» и пр. В представлении ректора СПбДА епископа Филарета (Дроздова) митрополиту Михаилу (Десницкому) о состоянии академии в 1818 г.: «Об академическом институте…» См.: Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам, изданное под редакцией преосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского: В 5 т. СПб., 1885–1888 (далее: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений). Т I. С. 365.

«Начертание правил» для выпускников академии первого разряда – магистров академии – предусматривает четыре возможных применения: 1) бакалаврами духовных академий, 2) профессорами семинарий, 3) священниками к первоклассным церквам, 4) увольнение в гражданскую службу. Окончательная редакция Устава 1814 г. предполагала для выпускников академий две ученые степени: магистра академии и кандидата, не показавшие же в богословии довольных успехов должны были выпускаться в звании студента университета (§ 397). В этом параграфе (п. е) были загадочные слова о возможности давать академическую степень магистра тех общеобязательных наук, по которым студенты, не достигшие отличных успехов в богословии, заняли первые места. Однако эту возможность академии не использовали.

Устав духовных академий 1814 г. (ПСЗ. XXX. № 23122; далее: Устав 1814 г.) Гл. III. § 41.

Устав 1814 г. § 1. Заметим, что «Начертание правил…» 1808 г. гласило своим § 122: «Правление Академии, под главным ведомством епархиального архиерея, составляют: 1) ректор Академии; 2) один из профессоров Академии и 3) эконом».

Такой состав Конференции определен в Уставе 1814 г. (§ 280–308). «Начертание правил» предусматривает лишь действительных членов – профессоров академии, и почетных, избираемых из духовных и светских особ, находящихся в месте пребывания академии (§ 102). Члены-корреспонденты выбирались и принимались на общем собрании Конференции, из духовенства и светских лиц, и должны были доставлять Конференции «полезные сведения обо всех открытиях, относящихся к духовной учености». Конференции старались найти членов-корреспондентов в среде духовенства, служащего при заграничных – посольских и миссионерских – российских церквах, чтобы стоять на уровне современной науки. Наиболее успешно действовала в этом направлении СПбДА, ибо на служение за границу направлялись преимущественно выпускники столичной академии. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 7. Д. 21804, 21818. 1858 г.; Соллертинский. Указ соч. С. 60, прим. 48.

В 1845 г. духовно-учебное руководство, укоряя академические Конференции в отсутствии «обильной жатвы ученых трудов по всем областям науки, относящихся к духовному просвещению», предлагало вменить в обязанность Конференциям издавать ежегодно 2–3 книжки ученых записок из трудов наставников духовно-учебных заведений и образованного духовенства своего округа, которые бы развивали науку, а также способствовали созданию учебных руководств по богословию. См.: Соллертинский. Указ соч. С. 69–70, прим. 91.

КДУ была упразднена Высочайшим указом от 1 марта 1839 г. (по докладу обер-прокурора Святейшего Синода графа Н.А. Пратасова). Высшее заведование духовно-учебной системой передавалось непосредственно Святейшему Синоду как «единому главному духовному правительству Империи», а для «исполнительного производства духовно-учебных дел» (за исключением контрольных) и заведования духовно-учебным хозяйством при Святейшем Синоде учреждалось особое Духовно-учебное управление (далее ДУУ) (с передачей ему духовно-учебных капиталов). ДУУ находилось «под главным начальством обер-прокурора Святейшего Синода», непосредственно руководил им директор из чиновников. В отличие от КДУ ДУУ состояло лишь из чиновников, слабо представляющих специфику духовно-учебных проблем. При этом изменении необычайно возросла роль обер-прокурора в духовно-учебных делах. См.: Полное собрание законов. Собрание второе (далее: 2 ПСЗ). Т. XIV № 12070. § 3, 4, 5.

Эта косность ревизоров и была одной из причин, по которой КДУ, а затем ДУУ усиливали централизацию духовно-учебной системы.

Академиям на проведение ревизий ассигновалось ежегодно по 2 500 руб., однако эти деньги чаще всего использовались на другие – внутриакадемические – нужды.

В 1837 г. при СПбДА был образован специальный Комитет для пересмотра учебников духовных академий и семинарий, в 1840 г. его сменил Комитет для рассмотрения конспектов, действовавший до 1845 г. Состав комитетов менялся (привлекались лучшие академические силы), но во главе всегда стоял ректор СПбДА. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 2. 1841 г. Д. 1553; Там же. Оп. 5. 1845 г. Д. 6755.

РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 54 об.

По просьбе обер-прокурора кн. А.Н. Голицына профессор И. Фесслер, как человек опытный в духовном образовании германском и австрийском, высказал свое мнение о построенной системе образования и процессе обучения первого курса преобразованной СПбДА. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 1. Д. 265. Л. 1-77.

Устав 1814 г. § 377.

Устав 1814 г. § 378–380.

Подготовка преподавателей по небогословским предметам для средних духовных школ в духовных академиях вызывала к середине 1850-х гг. много нареканий и обосновывалась рядом причин: 1) спасением от внесения мирского духа и внецерковного влияния на духовное юношество; 2) пониманием учителя, прошедшего духовную школу, целей и задач духовного образования; 3) заботой о сохранении рабочих мест в духовных школах за духовным сословием.

Некоторые историки академий видели в этом влияние древних богословских училищ: первый круг обучения – огласительный, более общий, второй – для посвященных – ведет познающего к глубинным тайнам богословского знания. См.: Соллертинский. Указ. соч. С. 6.

Инициатива общеобязательности изучения физико-математических наук исходила из СПбДА, запрос к преподавателям соответствующих наук из других академий дал, естественно, необходимую апологию их общеобязательности. В дальнейшем академические математики жаловались на недооценку их предмета не только студентами, но и начальствующими – ректорами, выносящими свое пренебрежение к естественным наукам из «невежественного» семинарско-академического прошлого. См., например, сочинение бывшего профессора физико-математических наук СПбДА Д.И. Ростиславова: [Ростиславов Д.И.] О белом и черном духовенстве. Т. 2. Лейпциг, 1866. С. 161–169.

Специфика нововведенных наук не внушала надежд на их успешное развитие в стенах духовных академий. Было принято решение готовить преподавателей сельского хозяйства в Горы-Горицком земледельческом институте, а преподавание медицины возложить на местных лекарей.

К шести классам Устава 1814 г. добавились еще два: церковной истории и миссионерских наук. Продолжительность лекций были вынуждены сократить с 2-х часов до 1,5, а в 1860-е гг. продолжительность лекций уменьшилась еще на 1/4 часа.

Так, на взгляд авторов предложений, не представляли самостоятельной ценности пастырское богословие, гомилетика и патристика.

Во всех академиях предлагался выбор одного из новых языков. В МДА, при введении учения о расколе в 1854 г., по ходатайству ректора архимандрита Евгения (Сахарова-Платонова), его сделали параллельным физико-математическим наукам.

В записке епископа Иннокентия (Борисова) (предп., 1840) указывалось на особую несоразмерность академических штатов для высшей богословской школы: на класс богословских наук, как и на все небогословские классы, положен один профессор (и 3 бакалавра), в то время, как этот класс требует не менее трех профессорских кафедр. См.: ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Д. 925. Л. 17–17 об.

РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. 1814 г. Л. 55.

Начертание правил. § 83. См. также: Устав духовных училищ 1809 г. Часть I. § 137–142 // РГИА. Ф. 802. Оп. 16. Д. 1. Л. 63–64 об.

Обозрение богословских наук в отношении преподавания их в высших духовных училищах. СПб., 1814. Работа опубликована также: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. I. СПб., 1885. С. 123–151. Труд был признан КДУ «полезным для сведения и некоторого руководства в преподавании православного богословия», разослан во все преобразованные духовные школы Санкт-Петербургского и Московского учебных округов. «Обозрение богословских наук» – это учебная программа, состоящая из двух частей. В первой части излагается структура богословия (порядок происхождения того или иного вида богословия и их зависимость друг от друга) и последовательность изучения его частей. Во второй части изложено само содержание различных частей богословия, методы и практические указания для их преподавания, указывается вспомогательная литература для изучения каждого вида богословия.

Архимандрит Филарет выделяет еще богословие пастырское (Theologia Pasteralis), но оно может быть присоединено к богословию деятельному, практическому. Хотя в составе богословия и было выделено богословие историческое, включающее богословие пророческое (Theologia Prophetica), прообразовательное (Tupica), символическое (Symbolica), отеческое (Patristica), – первые два раздела относились к толковательному богословию, а последние два – к истории и древностям церковным в классе исторических наук. Архимандрит Филарет рассматривает историческое богословие как альтернативное изложение слова о Боге и предпочитает в своей системе изложение систематическое – «богословие учительное всеобщее», состоящее из положительного – догматическое и деятельное (нравственное) и отрицательного (обличительное). Именно таким образом излагалось богословие в духовных школах на протяжении первой половины XIX в. См.: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. I. С. 208.

РГИА. Ф. 802. Оп. 1. Д. 265. Л. 59 об.: ОР РГБ. Ф. 316. П. 68. Д. 83. Л. 37–62 об.

Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. II. С. 208.

Устав 1814 г. не настаивал на этом, но лишь разрешал: «Ректор может быть и профессором класса Богословских наук в той же академии» (§ 14).

В экклезиастике, после основных понятий о Церкви, трактовалось об ее учении, богослужении и управлении. Первая часть называлась иногда символикой и рассказывала о символах, соборных и отеческих, и символических книгах. См.: Малышевский И. Историческая записка о состоянии Киевской Духовной Академии в истекшее пятидесятилетие // ТКДА. 1869. № 1112 (далее: Мамышевский. Указ соч.) С. 95–96.

Епископ Иннокентий предлагал трехчастный «круг богословских наук». А. Науки приготовительные: 1) систематическое введение в круг богословских наук, 2) библиология, 3) символика, или введение в учение Православной Церкви, 4) патрология, 5) священная герменевтика, 6) церковная география и статистика, всеобщая и русская, 7) церковная история, всеобщая и русская; Б. Система богословия: 1) религиозистика (догматика и нравоучение), 2) екклезиастика (литургика и право каноническое); В. Науки прикладные: 1) богословие пастырское, включая церковное красноречие, 2) богословие обличительное, 3) богословская педагогика. См.: ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Д. 925. Л. 16–16 об.

Макарий (Булгаков), архим. Введение в православное богословие. СПб., 1847. См.: Чистович И.А. Санкт-Петербургская духовная академия за последние тридцать лет. 1858–1888. СПб., 1889 (далее: Чистович. СПбДА за последние 30 лет). С. 38–39; Родосский А. Списки первых XXVII курсов Санкт-Петербургской духовной академии. СПб., 1907 (далее: Родосский. Указ. соч.) С. XVII.

Правление СПбДА разделило преподавание патрологии между двумя бакалаврами греческого языка – священником И. Колоколовым и И. Лобовиковым, но соединение патристики с греческим языком дало основание смотреть на нее лишь как на упражнение в чтении греческих святоотеческих текстов. КДА, по примеру МДА, соединила преподавание патристики с герменевтикой. См.: Определение Святейшего Синода от 2-12 августа 1840 г.; ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 2. Д. 584. Л. 1–2 об.; а Н. Лобовиков Иван Иванович, бакалавр Санкт-Петербургской духовной академии по кафедре патристики (04.09.1841-19.05.1848) // Христианское чтение (далее: ХЧ). 1914. № 2 (далее: Сагарда. Указ. соч.) С. 246–273; Малышевский. Указ. соч. С. 99.

Бакалавр И.И. Лобовиков считал стимулом и конечной целью патрологических исследований догматический интерес: «анализ сочинений Отцов должен пополниться и вместе увенчаться синтезом (сводом) их учения. В нем – ближайшая цель Патристики». Архиепископ Филарет (Гумилевский) представил в 1842 г. свой вариант понимания патристики: «патристика – наука историческая…должна исследовать и жизнь, и сочинения отцов Церкви во всей полноте, со всеми обстоятельствами, входящими в “круг жизни отцов как учителей Церкви” и имевшими влияния на их сочинения, при этом задаваться и вопросом о подлинности древних сочинений». Цит. по: Сагарда. Указ. соч. С. 254–255; Филарет (Гумилевский), архиеп. Историческое учение об отцах Церкви. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., 1881. Введение. С. XIII, XV. См. также: Сагарда. Указ. соч. С. 246–273; ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 2. Д. 683. Л. 2–4; Никольский НК. О преподавании патристики в Санкт-Петербургской духовной академии // ХЧ. 1906. № 12. С. 878–888.

Даже в 1863 г. преподавателю словесности Вифанской семинарии Д.П. Делицыну, ученики которого плохо отвечали при ревизоре протоиерее А.В. Горском, было предложено перейти со словесности на патристику, «как на предмет, требующий меньшей умственной деятельности». См.: Потапов Б.Н. Письмо к отцу от 7 августа 1863 г. // ЦГИА СПб. Ф. 2162. Оп. 1. Д. 18. Ч. II. Л. 123 об.

«Церковное право есть богословие, раскрытое в законах и законоправильных, особенно обрядовых и таинственных действиях, составляющих видимую жизнь Церкви», – писал один из первых преподавателей этой науки в МДА иеромонах Гавриил (Воскресенский). «Юридического» направления придерживался бакалавр, а с 1866 г. экстраординарный профессор КДА П.А. Лашкарев, позднее – выпускник СПбДА 1861 г. М.И. Горчаков. См.: Гавриил (Воскресенский), архим. Понятие о церковном праве и его история. М., 1844. С. 4. См. также: Иоанн (Соколов), архим. Опыт курса церковного законоведения. СПб., 1851.

Древние обряды и предметы принимались и рассматривались в законченно-символической форме, исторический генезис или совсем отрицался, или допускался отчасти, для иллюстрации отдельных элементов. Но отвержение исторического развития не могло дать и объективного понимания подлинной природы и верного истолкования. В результате предмет не мог иметь жизненной силы для собственного возрастания, но был мертв и казался бесперспективным. См.: Голубцов А.П. Из чтений по церковной археологии и литургике. СПб., 1995. С. 9–27; Катанский А.Л. Воспоминания старого профессора (1847–1915) (далее: Катанский. Указ. соч.) Ч. 1. Пг., 1914. С. 74.

Антоний (Амфитеатров), архим. Пастырское богословие. Киев, 1851. С. 3: «…систематическое изложение правил и наставлений, руководствующих к тому, как успешнейшим образом проходить пастырское служение в Церкви Христовой и через него святейшую религию христианскую употребить во спасение людей». Макарий (Булгаков), архим. Введение в православное богословие. СПб., 1847. С. 13: пастырское богословие есть «наука, руководящая пастыря, как ему проходить вообще свои обязанности в пасении словесного стада Христова». Кирилл (Наумов), архим. Пастырское богословие. СПб., 1853. С. 3: пастырское богословие есть «систематическое изложение нравственных обязанностей пастыря Церкви». В записке Чигиринского епископа Иннокентия (Борисова) «Мысли касательно преподавания богословских наук в духовных академиях», поданной в КДУ или ДУУ (18371841 гг., когда епископ Иннокентий был викарием, скорее всего, в 1840 г., в связи с попыткой пересмотра академического Устава в учебной части) говорится о необходимости введения в академиях самостоятельного предмета пастырского богословия, а также особого педагогического класса. См.: ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Д. 925. Л. 4–5.

Макарий (Булгаков), архим. Введение в православное богословие. СПб., 1847. С. 14: гомилетика называется здесь «наукой прикладной, наставляющей пастыря на его поприще церковного проповедничества – совокупностью правил касательно церковного собеседования вообще и частных видов (форм) его в особенности». Профессор КДА Я.К. Амфитеатров (18291848) составил программу: как проповедь открывается в Библии, у великих учителей Церкви, в непрестанном учительстве Церкви, в богослужебной ее жизни. Но, несмотря на историческую последовательность изложения, велось оно в старых традициях схоластического схематизма, и теоретические конструкции – принципиальные законы искусства проповедничества – брали верх над жизненностью проповеди. См.: АмфитеатровЯ.К. Чтения о церковной словесности: В 2 ч. Киев, 1847.

«Неукорененность» в Уставе оставляла положение новых наук зыбким: в 1866 г. ректор СПбДА епископ Иоанн (Соколов) предложил отменить гомилетику в качестве особого предмета: содержание церковных поучений отнести к нравственному и пастырскому богословию, формальную часть – способ изложения этих учений – к словесности. Кафедра гомилетики в СПбДА упразднена не была, но оставалась незамещенной до 1869 г., до введения нового Устава.

В КДА этот интерес к церковной истории, особенно отечественной, поощрял митрополит Евгений (Болховитинов), собирая для академии коллекцию исторических памятников и давая темы наставникам и студентам, с назначением премий. Митрополит Евгений считал русскую церковную историю наиболее подходящей для академической научной деятельности, дал распоряжение выбирать для курсовых рассуждений студентов не отвлеченные темы, а реальные, конкретные, подразумевающие обработку источников, преимущественно «из предметов, относящихся до Православной Российской Церкви». См.: ШмурлоЕ. Митрополит Евгений как ученый // СПб., 1888; Малышевский. Указ. соч. С. 92–94, 110–111.

Первым преподавателем русской истории в КДА стал бакалавр иеромонах Макарий (Булгаков). В 1843 г. Святейший Синод предложил остальным академиям выработать соображения о выделении русской церковной и гражданской истории, ответ был положителен. Но русская церковная история присоединялась то к общей церковной истории, то к русской гражданской истории. См.: Соллертинский. Указ. соч. С. 69. Прим. 80; ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 2. Д. 675. Л. 4–6; Извлечение из отчета обер-прокурора за 1851 г. СПб., 1852. С. 67 и далее.

РГИА. Ф. 802. Оп. 4. 1844 г. Д. 5200. Л. 1–4.

Знаменский П.В. История Казанской духовной академии за первый (дореформенный) период ее существования (1842–1870) (далее: Знаменский. История КазДА). Вып. 2. Казань, 1891. С. 170.

ОР РГБ. Ф. 316. П. 68. Д. 33. Л. 2-36 об.

См. рассуждение святителя Филарета (Дроздова) в письме графу В.П. Кочубею от 11 декабря 1827 г. о введении «деятельного богословия», как отличительной черте реформы 1808–1814 гг.: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. II. С. 208–209.

Лекции по Священниму Писанию в СПбДА читал по-русски архимандрит Филарет (Дроздов) (1812–1819 гг.) и его ученики, но в догматике долго не оставляли латыни. В СПбДА с 1819 г. ректор архимандрит Григорий (Постников) повел активную борьбу за преподавание богословия на русском языке, придавая особое значение самостоятельно составленным лекциям, более живым и понятным. Архимандрита Григория обвиняли в упрощении академического богословия, но его бывший учитель, святитель Филарет, при ревизии СПбДА в 1819 г., высоко оценил лекции ректора по богословию и рекомендовал их издать. Это помогло решить дело положительно. См.: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. II. С. 5–7.

По словами святителя Филарета, в 1825 г. «начался обратный ход, от общевразумительного учения к схоластицизму». К 1851 г. проблемой стало плохое знание студентами академий латыни, и ее пришлось ввести в качестве отдельного предмета преподавания. Но постановление ДУУ 1851 г. запрещало воспитанникам духовных академий употреблять иностранные слова вместо русских (церемония, процессия, форма, характер, факт, интерес, результат, дисциплина, фактически, оппозиция и т. д.) См. Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. II. С. 209–210; Малышевский. Указ. соч. С. 95; ОР РГБ. Ф. 316. П. 68. Д. 23. Л. 1–3 об.; ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 2. Д. 870. Л. 2–3.

Историческое изложение догматического богословия проявилось уже в лекциях ректоров КДА архимандрита Иннокентия (Борисова) (1830–1839) и архимандрита Димитрия (Муретова) (1841–1850) и уже не уходило из академических лекций, находя сторонников в каждом поколении академических богословов (хотя не всегда хронологический подбор свидетельств догматических истин от Писания и Предания действительно представлял собой «историческое изложение»). Позднее в КДА ярким выразителем этого направления стал архимандрит Сильвестр (Малеванский) – с 1857 г. бакалавр, а с 1862 г. профессор богословия и инспектор академии.

Критическое направление стало заметно уже в лекциях А.И. Капустина (в монашестве Антонина), читавшего в КДА лекции по богословским наукам, в основном по герменевтике и обличительному богословию, в 18451850 гг. с помощью анализа самых иногда общих и общепринятых понятий и научных терминов он старался возбудить живую мысль и аналитические способности студентов.

Так ректора КДА архимандрита Иннокентия (Борисова) подозревали в вольномыслии и сочувствии к «неологизму». См.: Малышевский. Указ. соч. С. 94–98.

Был уволен в 1835 г. с обвинением «в неправославном направлении» профессор СПбДА протоиерей Г. Павский, была осуждена за «протестантские тенденции» «Церковная история» бакалавра СПбДА С. Красноцветова, покинул СПбДА протоиерей Ф.Ф. Сидонский, пытающийся – удачно или нет – провести в своем курсе новую идею «генетического» построения догматического богословия. Обвинения преследовали академии и в дальнейшем: в столичных высших церковных кругах в 1850-х гг. усматривали те же тенденции в лекциях по истории Церкви профессора МДА А.В. Горского, к его большому огорчению.

В 1837 г. вышло постановление Синода, предостерегающее от «худого направления» в преподавании всеобщей истории в академиях: односторонней критики, произвольного философствования, политического направления. См.: Дьяконов К.П. Духовные школы в царствование Николая I. Сергиев Посад, 1907. С. 284–285.

Речь святителя Филарета приведена у И.А. Чистовича: Чистович. СПбДА за последние 30 лет. С. 25–26. Эти 11 «оставленных в звании студента» вообще не приводятся в списке выпускников у И.А. Чистовича, но в архивных документах они есть: РГИА. Ф. 802. Оп. 1. Д. 1171. 1814 г. Об отчете Комитета для испытания студентов и о разрядном списке первого выпуска Академии. Приводит их и А. Родосский: Родосский. Указ. соч. С. XXXIIIXXXIV Но усердие этих выпускников не прошло бесследно: один из них – А.Е. Покровский – был затем, правда, недолго, профессором математики в МДА, другой – И. Лилеев – преподавал в Вифанской ДС, в звании профессора. См.: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. I. С. 300.

Они лишь оснащают орудиями для богословского познания (языкознание, словесность, гражданская история), либо дают «естественное познание о Боге», которым следует утверждать веру в свет Откровения, помня, что это лишь «светильник при солнце» Откровенного Богословия (философия, отчасти физика и математика). См.: Обозрение богословских наук в отношении преподавания их в высших духовных училищах. СПб., 1814. С. 2.

Все академии завели хорошие физические кабинеты, но проводимые опыты часто вызывали недоверие не только у студентов, но и у многих преподавателей. «Падчерицкую» судьбу математики и физики в академиях и семинариях профессор СПбДА Д.И. Ростиславов объяснял невежеством ректоров, не получивших в академиях математического образования (при необязательности для всех этих наук до 1840-х гг.) Были и благополучные варианты – неизмненное уважение к своему предмету внушал, например, профессор математики МДА П.С. Делицын, но проблема оставалась: «физико-математические науки плохо прививались в духовной школе». См.: [Ростиславов Д.И.] О православном белом и черном духовенстве. Лейпциг, 1866. С. 161–169; Объяснительная записка к проекту Устава духовных академий 1868 г. С. 4.

В 1850 г., при министре народного просвещения кн. П.А. Ширинском-Шихматове, в российских университетах были упразднены особые философские кафедры, для «ограждения от мудрствований новейших философских систем», и преподавание философии (в чрезвычайно умаленном составе) было возложено на профессора богословия. См.: Сборник постановлений по Министерству народного просвещения (далее: Сб. постановлений по МНП). Т 2. Отд. 2. Стб. 343.

Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т I. С. 145.

Но для первого академического курса постарались найти носителей языка. Об особом преподавании латыни речь не шла, хотя латинских авторов должны были читать на уроках словесности. При разделении академического курса на два отделения – низшее и высшее – греческий язык преподавался на протяжении всех четырех лет, еврейский – по Уставу – также все четыре года, с меньшим числом часов, но на практике еврейский язык преподавался часто лишь для желающих, и из тех знали его в должной степени единицы. Из новых языков предлагался один по выбору, количество часов варьировалось. См., например: Чистович. История СПбДА. С. 300.

1) Сделал латынь предметом изучения, ибо лекции на ней уже не читали, 2) умалил значение греческого и еврейского, 3) сделал оба новых языка обязательными, почти сравняв их в количестве часов с греческим. Главным инициатором усиления преподавания новых языков был гр. Пратасов, он настоял и на учителях-иностранцах. В 1850-х гг. к новым языкам был добавлен английский. Столичная академия пыталась и преподавание греческого языка усилить за счет определения наставниками природных греков. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 3. 1843 г. Д. 4271. Л. 1-10; Там же. Оп. 6. 1853 г. Д. 1554. Л. 1–3; ОР РНБ. Ф. 574. Оп. 1. Д. 393. Л. 1-10.

ОР РНБ. Ф. 574. Оп. 1. Д. 394. Л. 1-23.

Епископ Иннокентий (Борисов) (предложение 1840 г.) сетовал, что преподавание светских наук в академиях поставлено по университетскому принципу, в результате «науки духовные, вместо помощи… наук светских, терпят немалый вред от них» уже тем, что каждая светская наука «силится захватить слушателя для одной себя». Епископ Иннокентий предлагал для каждой светской науки в академии разработать инструкцию: какие разделы и каким образом читать, чтобы содействовать богословскому образованию. См.: ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Д. 925. Л. 6 об.-8.

РГИА. Ф. 1661. Оп. 1. Д. 708. Тайн. сов. Ф.Л. Переверзев происходил из духовного сословия, учился в семинарии и университете. Записка Переверзева в архиве датирована 1867–1868 гг., но эта датировка вызывает сомнения. Наиболее вероятная датировка – 1849 г., ибо практически идентичный список этой записки (хотя без подписи) сохранился в фонде святителя Филарета (Дроздова), которому проект Переверзева был послан для отзыва. Отзыв святителя датирован 11 ноября 1849 г. См.: записка «неизвестного лица»: ОР РГБ. Ф. 316. П. 66. Д. 33; отзыв святителя Филарета: Там же. Д. 17. Л. 110. Но К.С. Сербинович, состоявший в должности директора ДУУ с декабря 1857 г. по январь 1859 г., писал на проект Переверзева отзыв. Записка поражает некомпетентностью: автор считает, что «Духовные академии и семинарии имеют единственною целию приготовление юношества к званию священнослужителей», а программы тех и других школ «заключаются в изучении Богословия и Церковного красноречия» (Л. 1). Основными средствами к разрешению проблем духовных школ автор «проекта» видит в ограничении учащихся в академиях и семинариях детьми духовенства (детей церковнослужителей допускать лишь в духовные училища); полном запрещении духовному юношеству выхода в гражданскую службу и другие ведомства (избытки переводить на миссионерскую службу) и введении обязательности духовного сана для начальствующих и преподающих в духовных школах.

РГИА. Ф. 1661. Оп. 1. Д. 708. Л. 65.

По представлению архиепископа Григория Святейший Синод в 1853 г. издал указ о введении учения о русском расколе в семинариях с начала 1853/54 уч. г. В курсе предполагалось преподавать: а) историю русского раскола, б) современную статистику русского раскола, в) обозрение сочинений, написанных как раскольниками, так и против них, г) положительное опровержение раскольнического учения, д) практическое наставление миссионерами для их будущего служения. См.: ОР РГБ. Ф. 316. П. 68. Д. 31. Л. 1–7 об.

Был проект учредить близ Петербурга или Новгорода особый миссионерский институт, но средств для этого не было. В миссионерское отделение поместили 20 иереев-миссионеров из зараженных расколом епархий. Лекции читали: сам архиепископ Григорий, находящийся в то время в столице, ректор академии епископ Макарий (Булгаков) и молодой бакалавр иеромонах Никанор (Бровкович). Мероприятие дало богатые плоды: наука о расколе получила три солидных сочинения, составленных на основе читавшихся лекций: Григорий (Постников), архиеп. Истинно-древняя и истинно-православная Христова Церковь – изложение в отношении к глаголемому старообрядцу: В 2 кн. СПб., 1854; Макарий (Булгаков), епископ. История русского раскола старообрядчества. СПб., 1855; Б.А. (т. е. Бровкович Александр. – С.Н.) Описание сочинений, написанных раскольниками в пользу раскола. СПб., 1861. Т 1. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 16. Д. 45.

В МДА класс учения о расколе был сделан параллельным физикоматематическим наукам, в младшем отделении. По воспоминаниям студентов, Гиляров-Платонов читал вдохновенно и «мастерски». См.: Голубинский Е.Е. Воспоминания // Полунов А.Ю., Соловьев И.В. Жизнь и труды академика Е.Е. Голубинского (далее: Голубинский. Воспоминания). С. 181–182.

По мнению самого Н.П. Гилярова-Платонова, это было одной из причин его удаления из академии в 1857 г.: ОР РНБ. Ф. 847. Оп. 1. Д. 532. Л. 1–5. Эту же причину называет в своих письмах к отцу В.Н. Потапов, бывший в те годы студентом МДА: ЦГИА СПб. Ф. 2162. Оп. 1. Д. 17. Л. 72 об.

В КазДА с 1842 г. преподавались «инородческие» языки, связанные с мусульманством (татарский и арабский) и буддизмом (монгольский и калмыцкий). Изучали их студенты по собственному выбору, но первый же академический выпуск 1846 г. дал талантливых исследователей в этой области: Н.И. Ильминского, А.А. Бобровникова. Преподавание языков давалось КазДА непросто: по штату в ней было положено лишь 14 преподавателей, в то время, как в остальных, «старших», академиях – по 18. См.: Знаменский. История КазДА. Вып. 2. С. 8–9.

В 1854 г. в отделениях, кроме соответствующих языков, было введено преподавание миссионерской педагогики, этнографических подробностей, связанных с теми или иными верованиями, и полемики против этих верований. См.: РГИА. Ф. 796. Оп. 141. Д. 1042. Л. 41–44.

В младшем отделении изучали противомусульманское направление, в старшем – противораскольническое. Преподавание предметов противобуддистского направления было сохранено без дополнительного разрешения высшего начальства. В ходатайствах приводились вполне определенные аргументы: «…если только Церкви нужны профессиональные знатоки восточных языков и миссионеры с реальными знаниями» (курсив мой – С.Н.) Непонимание ректором академии архимандритом Иоанном специфики миссионерского дела и его обострившиеся отношения с корпорацией привели к потере для академии талантливого ученого Н.И. Ильминского, покинувшего академию и перешедшего в местный университет. См.: РГИА. Ф. 796. Оп. 141. Д. 1042. Л. 71–97; Там же. Ф. 802. Оп. 7. Д. 22076. Л. 1-12.

Этот порядок академического обучения, принятый как наилучший еще в начале XVIII в., был закреплен реформой 1808–1814 гг. См.: Духовный регламент. Часть вторая. Домы училищные. П. 10–13.

Академический Устав 1814 г. позволял принимать на профессорские места лиц «не из духовных», имеющих «диплом на свое достоинство» от российского или известного иностранного университета (§ 28, 29, 31, 32). К образованию первого курса СПбДА, для начала «профессорской» традиции, были привлечены лучшие силы из всех областей наук – например, математик академик С.Е. Гурьев. КДУ имела при этом печальный опыт истории с профессором И. Фесслером, приглашенным в 1810 г. из Львова в СПбДА, преподававшим еврейский язык, философию и церковные древности и вскоре обвиненным в рационализме, пантеизме, идеализме, мистицизме, малосовместимыми с Православием. В связи с этим в 1812 г. КДУ потребовала от Внутреннего правления СПбДА заявления об ответственности за иностранных профессоров, служащих при академии. См.: ОР РНБ. Ф. 574. Оп. 1. Д. 304. Л. 1-10; Чистович. История СПбДА. С. 193–220; Чистович И.А. Руководящие деятели духовного просвещения в России в первой половине XIX в. Комиссия Духовных Училищ. СПб., 1894. С. 48–52; Котович А. Духовная цензура в России. СПб., 1909. С. 93–96; Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии // Сочинения. М., 1989. С. 170–171.

Так к 1867 г. на историко-филологических факультетах шести русских университетов было 34 незамещенных профессорских кафедр из общего числа 66, положенных по штату. В 1843–1853 гг. преподавал в СПбДА философию профессор Санкт-Петербургского университета и директор Ларинской гимназии А.А. Фишер, получивший образование в Кремсмюнстерском иезуитском лицее и Венском университете. С 1858 г. преподавал там же еврейский язык профессор Санкт-Петербургского университета, доктор еврейской словесности Д.В. Хвольсон. В КазДА в 1845 г. преподавали арабский с татарским и монгольский с калмыцким языки университетские профессора А.К. Казем-Бек и А.В. Попов, а естествознание и медицину – профессора П.И. Вагнер и Н.А. Скандовский (он был и врачом академии), в 1865 г. – славянскую палеографию – профессор В.И. Григорович. См.: Знаменский. История КазДА. Вып. 2. С. 7–8, 328, 143–159, 383–387.

В СПбДА в 1844–1857 гг. преподавал французский язык К. де Шамиллон, в 1856 г. английский – Г. Бишону. См.: Чистович. История СПбДА. С. 62.

Такая помощь была оказана Киевскому университету при его образовании: с 1833 г. там преподавали философские науки профессора КДА О.М. Новицкий, П.С. Авсенев (в монашестве Феофан), С.С. Гогоцкий, В.П. Чехович. В начале 1860-х гг., при возобновлении университетских кафедр философии, на них пригласили академических философов: в Московский университет перешел профессор КДА П.Д. Юркевич – «единственный в России», кто оказался достаточно подготовленным, чтобы занять без предварительной заграничной командировки университетскую кафедру после «философской амнистии; в Казанский – М.М. Троицкий, магистр КДА. Для Петербургского университета министр народного просвещения граф Е.В. Путятин просил профессора философии МДА В.Д. Кудрявцева, но этому воспротивился святитель Филарет (Дроздов), и Кудрявцев остался в академии. См.: Малышевский. Указ. соч. С. 103–110; Переписка святителя Филарета и министра народного просвещения Путятина // РГИА. Ф. 832. Оп. 1. Д. 91. Л. 10–13 об.; Шпет Г.Г. Очерк истории философии в России // Шпет Г.Г. Сочинения. С.48.

Святитель Филарет (Дроздов), узнав в 1861 г. об университетских лекциях бакалавра КазДА А.П. Щапова, настаивал на подробном расследовании, «по чьему разрешению читает исторические лекции в университете (чего Устав без особого разрешения не допускает), наблюдал ли ректор, по своей обязанности, с какою основательностию и в каком духе читаны были сии лекции..?» Святитель Филарет имел в виду § 41 Устава 1814 г., запрещающий преподавателям духовных школ принимать на себя посторонние обязанности «без ведома местного училищного начальства». См.: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. V Ч. 1. С. 57.

Устав 1814 г., ставя перед академиями задачу «распространения и поощрения учености в духовенстве», ничего не говорил о расширении этого круга.

Автобиография, или записки о жизни Платона, митрополита Московского // «Из глубины воззвах к Тебе, Господи». Творения преосвященного Платона, митрополита Московского. М., 1996. С. 19–20; Малышевский И. Указ. соч. С. 72–76, 102–103.

Первый академический журнал был основан в 1821 г. при СПбДА – «Христианское чтение»; в 1837 г. при КДА – «Воскресное чтение»; в 1843 г. при МДА – «Прибавления к изданию Творений святых отцов в русском переводе»; в 1855 г. при КазДА – «Православный собеседник». Малышевский И. Указ. соч. См.: С. 116–117.

РГИА. Ф. 802. Оп. 16. Д. 1. Л. 3-96. Первая – учебно-академическая – часть проекта Устава духовных училищ была составлена в 1809 г. М.М. Сперанским, остальные две составил архиепископ Рязанский Феофилакт (Русанов).

Киевский митрополит Евгений (Болховитинов), сторонник первой точки зрения, считал преподавание по старым классическим книгам удобным по трем причинам: 1) записи лекций отягощают студентов, 2) составление лекций отнимает у преподавателей время, которое можно употребить на занятие наукой, и 3) конспекты начинающих преподавателей примитивны, однобоки, лишь в дальнейшем, при усиленной разработке науки, могут складываться серьезные научные системы. Сначала следует достичь достойного уровня в самостоятельной науке, построить систему, определить в ней точное место и значение каждого вопроса, а затем уже учить по этой системе студентов. Школа должна быть ограждена от случайностей, непродуманных до конца и непроверенных временем выводов.

Противоположной точки зрения придерживался святитель Филарет (Дроздов), настаивающий на преподавательском творчестве как необходимом условии учебного процесса. Решение КДУ 1825 г. о возврате к строгой латыни и обязательным «классическим книгам» в преподавании богословия святитель называл «обратным ходом, от общевразумительного учения к схоластицизму». См.: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. II. СПб., 1885. С. 209–210; Малышевский. Указ. соч. С. 90–94.

Профессор протоиерей Соллертинский считал именно это разрешение моментом окончательного перерождения «академического института» в академию: богословский учебный процесс требовал самостоятельных – и по существу, и по форме, и по языку – научных разработок преподавателей, а родной язык способствовал и проникновению учащихся в самые глубины преподаваемого предмета. См.: Соллертинский. Указ соч. С. 21.

ОР РНБ. Ф. 574. Оп. 1. Д. 1010. Л. 1-13 об.; Там же. Д. 1011. Л. 1-56.

В КДА в конце 1840-х гг. профессор философии И.М. Скворцов, раздав молодым преподавателям разделы основного философского курса, сам читал специальные лекции по нравственной философии, по подлинной логике Аристотеля, критическому обозрению Кантовой религии. См.: Малышевский. Указ. соч. С. 109–110.

Так в догматическом богословии вплоть до 1840-х гг. приходилось опираться на давно устаревшие латинские по языку и по форме курсы лекций преосвященных Феофилакта (Горского) («Догматы христианской православной веры» [на русском, немецком, латинском и французском языках, 1784]), Иринея (Фальковского) («Компендиум православного догматического богословия» [на лат. яз., 1802]), русский, но исполненный в подобной же, старой, манере, митрополита Платона (Левшина) («Православное учение веры» М., 1765), архимандрита Макария (Петровича) («Православное учение» СПб., 1783)).

В 1844 г. святитель Филарет (Дроздов) не одобрил «конспекты» по догматическому богословию бакалавра СПбДА иеромонаха Макария (Булгакова), отметив латинское влияние (в различении «формы» и «материи» в Таинствах и др.) Но иеромонах Макарий, переработав курс, издал их под заглавием «Введение в православное богословие». 17 лет (1842–1859 гг.) рассматривалось исследование епископа (архиепископа) Филарета (Гумилевского) «Историческое учение об отцах Церкви» и др. Курсы по древней церковной истории двух профессоров – протоиерея А.В. Горского в МДА и И.В. Чельцова в СПбДА – так и не были изданы в полном виде. В 1856–1857 гг. столичный митрополит Григорий (Постников) решил издать «самостоятельные» учебные курсы профессоров СПбДА по всем богословским наукам. Но тройная цензура – автора курса, ректора, митрополита – настолько выхолостила текст, что автор одного из них, профессор И.В. Чельцов решил, что продолжать печатать по такой программе «было бы бесцельно». См.: Бриллиантов А. Профессор Иван Васильевич Чельцов. Биографический очерк. СПб., 1911. С. 46–48.

За 1838–1866 гг. в МДА обучались лишь пять человек недуховного сословия, и лишь один – архимандрит Леонид (Краснопевков), будущий епископ Дмитровский и архиепископ Ярославский, – «устоял». См.: Беляев А.А., прот. Профессор Московской духовной академии П.С. Казанский и его переписка с архиепископом Костромским Платоном (далее: Казанский. Переписка) // БВ. 1912. Т II. № 5. С. 131. Хотя закон по-прежнему допускал приготовленных лиц всех состояний в духовное звание, при известных условиях.

Устав 1814 г. предоставил академиям право определять число вызываемых из той или иной семинарии округа в состав нового учебного курса, в пределах числа казенных стипендий. Но в некоторые годы более половины семинаристов, вызванных в состав нового курса в СПбДА, были из Тамбова, Москвы, Киева и т. д. С 1839 г., после упразднения КДУ, довольно свободно вызывала семинаристов из разных округов и КДА: в 1843 г. десять первых магистров были не из Киевского округа. Окружная академия должна была обеспечивать подопечные семинарии преподавателями, но первые годы действия Устава 1814 г. СПбДА оказывала «донорскую» помощь другим округам; до 1846 г. Казанский округ снабжался выпускниками МДА, иногда СПбДА и КДА. Сами академии приглашали на преподавание выпускников других академий. См.: Списки студентов Киевской духовной академии 1819–1869 гг. // ТКДА. 1869. № 11–12. С. 419–422.

Многое зависело от личностей ректора, инспектора, епархиального преосвященного. Классическим примером является «Филаретовская эпоха» в МДА 1821–1867 гг., когда все стороны жизни академии, учебного процесса, студенческого быта определялись взглядами святителя. Примером ректорской властности может служить правление архимандрита, а затем епископа, Иоанна (Соколова) в КазДА (1857–1864), затем в СПбДА (1864–1866): в столичной академии им была даже нарушена традиция свободного выбора студентами тем для курсового сочинения.

Первый бунт разразился на второй год обучения первого курса преобразованной СПбДА. «Типичными» академическими возмущениями были беспорядки 1858 и 1861 гг. в СПбДА: первое – против инспектора архимандрита Викторина (Любимова), второе – против резких действий преподавателя А.И. Предтеченского. См.: Чистович. СПбДА за последние 30 лет. С. 74.

Парадоксальной академической традицией посещение лекций было поставлено в противовес занятиям сочинениями. Архиепископ Савва (Тихомиров), вспоминая студенческие годы в МДА, отчасти сетовал на свои добросовестные посещения занятий: «…не мог серьезно заниматься сочинениями, при утомленных силах». Менее добросовестные, пропускающие лекции, больше «сберегали времени и сил для занятий сочинениями». Ситуацию периодически старались исправить ректоры и инспекторы, ревнующие об учебной дисциплине: режим ужесточался, студентов отправляли на лекции, но при ослаблении общей дисциплины аудитории вновь пустели. Е.Е. Голубинский признавался в воспоминаниях, что в начале его преподавания в МДА с 1861 г. «по временам чувствовалась горькая обида на студентов за их “равнодушие к…лекциям”», но он «считал недостойным порядочного ученого и порядочного профессора зазывать на лекции балаганным способом». См.: Савва (Тихомиров), архиеп. Хроника моей жизни (далее: Савва (Тихомиров), архиеп. Хроника).

Т 1. Сергиев Посад, 1898. С. 325–326; Смирнов И.К Московская Духовная Академия в 1854–1858 гг Из воспоминаний Ив. Кузьм. Смирнова // У Троицы в Академии. 1814–1914. М., 1914. С. 136; Голубинский. Воспоминания. С. 191; Модестов С.С. Из воспоминаний протоиерея С.С. Модестова. Прохождение академического курса (1852–1856 гг) // У Троицы в Академии. 1814–1914. М., 1914. С. 115–116; Голубинский Д.Ф. Памяти протоиерея Димитрия Феодоровича Касицына // ДЧ. 1902. Т 3. С. 509; Голубинский. Воспоминания. С. 202–203.

Устав разрешал получать ученые степени не только студентам академий, но любым выпускникам семинарий, из монашествующих или белого духовенства, выдержавшим экзамены по общеобязательным академическим предметам. Но на практике таких случаев не было, что подтверждало слияние академии и учебного института.

Устав 1814 г. § 408–412. Это побуждало ректора или архиерея академического города – он же являлся председателем Конференции – давать указание преподавателям «подправлять» сочинения потенциальных магистров. Иногда этим занимался сам ректор или даже правящий архиерей. Считалось, что со степенью магистра должны оканчивать студенты, которые все четыре года учебы в академии стояли в разрядных списках в первом разряде, но они иногда подавали слабые курсовые сочинения. Тогда проверяющим бакалаврам приходилось серьезно работать над исправлением таких сочинений. Многоэтапное дело о степенях длилось обычно более года, нередко магистерские степени получали выпускники двухлетней давности, что, кроме прочих неудобств, сказывалось на времени производства их в чины. См., например: Голубинский. Воспоминания. С. 203–204.

В тяжелом для академий 1825 г. ни один из представленных СПбДА и КДА на степень магистра не был утвержден, что вызвало «в училищах неблагоприятное для учения уныние и недоумение о том, чем недовольно начальство и чего оно желает от училищ». В 1841 г. Синод не утвердил в степени магистра выпускника СПбДА И.И. Лобовикова, оставленного в академии бакалавром греческого языка, степень была дана через два года, по представлении нового сочинения. В 1861 г. только трое выпускников КазДА были утверждены в степени магистра, в связи с делом о панихиде по жертвам с. Бездны. См.: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. II. С. 209; Сагарда. Указ. соч. С. 253.

Конференции получали замечания от Синода, если тема магистерского сочинения была небогословской: «…история сельских приходов в России», исследование «древних русских заговоров как явления религиозного» и т. д. См.: Письмо [П.В. Знаменского] к Д. Корсакову // ГАРФ. Ф. 109. Оп. 3. Д. 1393. Л. 5 об.; Потапов В.Н. Письма к отцу // ЦГИА СПб. Ф. 2162. Оп. 1. Д. 18. Л. 10–13 об.

От распределения зависела возможность поддерживать свой образовательный уровень – семинарские библиотеки в провинции были бедны, – в первую очередь старались заботиться о талантливых и усердных. Духовно-учебная деятельность имела преимущество даже перед священнослужением: при сравнении иерейского старшинства годы духовно-учительской службы считались преимущественно перед годами епархиальной. См.: Филарет (Дроздов), свт. Собрание мнений. Т. III. С. 170.

Проекты введения в академиях преподавания педагогики составлялись неоднократно – в 1837 и в 1855 гг., но не получали осуществления. Попытки педагогических занятий: ректор СПбДА епископ Макарий (Булгаков) поручал студентам читать подготовленные и обработанные части курсовых сочинений в классе, а затем делал замечания как о самой лекции, ее содержании, достоинствах и недостатках, так и о методах изложения перед слушателями. См.: ХЧ. 1905. Ч. II. № 11. С. 677–678; Чистович. СПбДА за последние 30 лет. С. 75.

Согласно проекту Устава 1809 г., преподавательская корпорация каждой духовной академии состояла из шести профессоров – по числу классов преподаваемых наук – и двенадцати бакалавров. Название «бакалавр» («баккалавр» в написании XIX в.) было взято из практики заграничных университетов, где оно давалось студенту, прошедшему первое испытание и получившему первую ученую степень, но не имевшему прав учителя или доктора. В русских духовных академиях 1808–1869 гг. бакалавром назывался магистр, оставленный при академии в качестве адьюнкт-профессора при кафедре, но на практике занимавший сразу самостоятельную кафедру. Этимология слова: 1) bacca (лат.) – ягода, всякий древесный плод, в поэтическом смысле – жемчужина; laurus (лат.) – лавр, ветвь или венок, также – триумф, победа; 2) baccalarii – низший класс рыцарей, не имевших возможности отправиться на службу независимым образом со своей собственной свитой. Носители этого звания в российских духовных академиях в шутку, подразумевая свои служебные обязанности, приводили другой перевод: baculum (baculus) – палка, трость для опоры при хождении, или даже: палка, трость для нанесения удара. См.: Начертание правил. § 85; также статья «Баккалавр» в Православной богословской энциклопедии (под ред. А.П. Лопухина). Т II. СПб., 1903. Стб. 260–261.