Высотки сталинской Москвы. Наследие эпохи - стр. 41

Читая воспоминания архитекторов, подспудно приходишь к мысли, что творческие усилия зодчих как бы направлялись в сторону получения заведомо известного ил и предугаданного результата – зданий, наделенных общими чертами, силуэтами и однотипным набором членений. Как будто с самого начала разработки проектов имелся некий заранее определенный эталон, по образцу которого следовало выполнить все высотные дома. Существовал ли таковой?

Одно время автор этой книги серьезно интересовался проблемой сходства высотных зданий в Москве и манхэттенских небоскребов. Ситуация казалась парадоксальной: сходство с некоторыми домами является вопиющим, а в отечественной литературе сплошь рассуждения о возвращении к традициям русской классики. В книге М.В. Посохина «Дороги жизни» обнаруживается высказывание об эпизоде проектирования дома на площади Восстания. Зодчий пишет: «Интересно, что тогда нам нельзя было в приказном порядке пользоваться иностранными журналами при проектировании; тем самым исключались заимствования и влияние Запада. Но желания такого не возникало; и мы увлеклись русскими высотными композициями»[65].

Посохин тут явно недоговаривает. По своей инициативе архитекторы никогда бы не рискнули повторить в Москве силуэты домов «города желтого дьявола». Это могло бы вызвать поистине непредсказуемые последствия. Больше того, те из архитекторов, кто успел побывать в Нью-Йорке до войны, например Б.М. Иофан, В.Г. Гельфрейх и другие, скорее всего, тоже не стали бы распространяться относительно очевидного сходства. Следовательно, запрет на пользование иностранными журналами имел и обратную цель – сокрыть от большего количества людей факт цитирования определенной архитектурной идеи.

Литература, обобщающая практику строительства небоскребов в США, у советских инженеров была, и это подтверждает А.Н. Комаровский, которому однажды пришлось обратиться к американскому опыту обетонировки элементов металлического каркаса[66].

Если к такой литературе доступ имели не все, то в архитектурной иерархии должен был существовать тот, кто, будучи посвящен в замыслы вождя, направлял бы работу архитекторов верным образом. Практически у каждого московского высотного дома так или иначе обнаруживается свой американский прототип.

Подобных совпадений случайно не бывает. Хотя ведь и процесс проектирования высотных домов у разных архитекторов шел совершенно по-разному. Из опубликованных вариантов высотных зданий большое количество рисунков принадлежит Б.М. Иофану. Он прекрасно понимал, что принималось за основу и какую «родственную» связь ему следовало ослабить. В проекте МГУ Б.М. Иофан так и не смог заставить себя воспроизвести маленький купол нью-йоркского Municipal Building, хотя его образ почти зримо присутствовал на некоторых эскизах. После смены авторской группы разработчиков высотного здания на Ленинских горах коллектив под руководством Льва Руднева в конце концов устранил эту недоработку, добавив вместо купола остроконечный шпиль. Значительное количество проектных предложений было подготовлено А.Н. Душкиным. Они были опубликованы в книге-каталоге выставки, приуроченной к его 100-летию. Уважения заслуживает упорство, с которым зодчий пытается отстоять самобытность своего сооружения, его непохожесть ни на ярусный Дворец Советов, ни на заокеанские небоскребы. Тем не менее появление в числе соавторов проекта Бориса Мезенцева, автора вокзалов в Смоленске и Харькове, по мысли Д.Н. Чечулина, помогает ему найти нужный образ. В 1951 году публикуется окончательный вариант его проекта с высотным завершением. Над созданием своего проекта немало потрудились и В.Г. Гельфрейх с М.А. Минкусом. К работе над проектом высотного здания они приступили еще в 1946 году, начальный цикл эскизов относился к системе планировки и застройки площади. Есть основания полагать, что на начальном этапе зодчие делали эскизы независимо друг от друга, рассчитывая, вероятно, затем найти общие моменты и объединить творческие усилия. Однако работа над проектом административного здания в тот период не привела к достаточным результатам, так как отсутствовало твердое задание, не были ясны требования, предъявляемые к сооружению. Одной из основных целей проектирования в тот период было определение этажности здания, которая в выполненных вариантах колебалась от 9 до 40 этажей. Если варианты с небольшим числом этажей предполагали застройку главным образом по периметру участка, то в вариантах с большим числом этажей основной объем располагался в центре участка. В 1947 году зодчим было предложено составить три форпроекта, которые должны были отличаться друг от друга по композиционным приемам и архитектурному решению. На следующей стадии эскизного проекта авторы разработали еще два варианта, которые были представлены в правительство. Для дальнейшего проектирования был одобрен второй вариант