Выше всех - стр. 3

Касситериан не ожидал услышать подобное. Он крепко сжал зубы и поднял глаза к небу, кляня его за жестокость. Ему как никому другому был предельно ясен смысл сказанных ей слов. Он поддался секундному порыву и прижал ее к себе. Земля под их ногами содрогнулась и пошла трещинами. Исходящие из его тела бледно-голубые волны холода столкнулись с охватившим ее ярко-красным пламенем. Вокруг бушевала стихия. Потемнело небо, разрываемое молниями. Но Касситериан продолжал держать ту единственную, которую любил немыслимой для смертных любовью, в своих объятиях.

– Не желаю видеть его лицо, – сказала Хиастолина, нахмурившись рассматривала расстеленную пастель перед ней.

Ларима понимающе кивнула и удалилась, оставив принцессу огненных драконов наедине с ее душевными терзаниями, вызванными приближением ранящего ее гордость унизительного события. В соседней комнате к их встрече готовился Молес. Он был вымыт и надраен чуть ли не до блеска и в жизни не чувствовал себя настолько чистым, хоть его и сложно было назвать грязнулей. У него не было тяжких душевных терзаний, как и гордости королевской особы. Молес был бравым воином, побывавшим во многих сражениях, и ради спасения своего мира был готов даже жизнь свою отдать, если бы это помогло, не то что разделить ложе с драконом. Дама в дорогом, но неброском платье, обладательница строгого выражения лица и неестественно прямой спины, сделала какие-то движения руками и сообщила:

– Ее Высочество пожелала, чтобы Ваше лицо было скрыто.

– Есть какие-то правила? – напоследок спросил Молес.

– Не провоцируйте ее, – будничным тоном предупредила Ларима. – Если она Вас убьет – это нарушит Контракт, что может навредить здоровью будущего ребенка или Ее Высочества. Что-нибудь еще?

– Да, – он раздраженно оттянул ворот рубашки. – В этих шелковых тряпках я чувствую себя шутом.

Придворная дама бросила на него презрительный взгляд и молча удалилась. Молес вошел в покои, специально приготовленные для зачатия очередного королевского драконьего отпрыска. «Если она страшна, как старый демон, – подумал он, – закрою глаза и представлю Галею, ее нежные руки и мягкие плечи. Пусть в этом мало воинской доблести, но это в любом случае должно быть легче и приятней, чем вспороть пузо сангъяку и искупаться в его кишках. Да и, в конце концов, она не только дракон, но и в первую очередь женщина. Хватит робеть – соберись!». Но все эти спутанные мысли покинули его, когда он увидел эту девушку, стоящую возле постели в похожем на ночную сорочку легком платье из шелка подобного тому, из которого сшили натянутые на него штаны и рубашку. Кроме кровати здесь ничего не было, только свисающие с потолка до самого пола бесчисленные прозрачные ткани: белые, голубые, розовые, кремовые – их цвета сливались, они мешали четко разглядеть точенную женскую фигуру и рассеивали свет больших окон. Хиастолина обернулась и безразлично наблюдала, как незнакомый ей мужчина, лицо которого было размыто заклинанием, двигался в ее сторону, путаясь в лабиринте ритуальных вуалей. Когда между ними оставался лишь один последний кусок прозрачной белой ткани, он остановился. Она не видела его глаз, но точно знала, что он рассматривает ее.