Вынужденный альянс. Советско-балтийские отношения и международный кризис 1939–1940. Сборник документов - стр. 10

Как бы то ни было, Риге не оставалось ничего другого, как последовать примеру Таллина. 1 октября 1939 г. латвийское правительство обязало министра иностранных дел Мунтерса поехать в Москву для проведения переговоров. Как и в случае с эстонцами, инициатива этого визита исходила не от советской стороны[45]. Согласование советско-латвийского договора о взаимопомощи продолжалось несколько дней; наконец, 5 октября 1939 г. он был подписан. Позднее В. Мунтерс утверждал, что советские требования к Латвии могли бы быть более мягкими, если бы Таллин согласовывал с Ригой свои действия[46].

Судя по всему, блиц-визит эстонского министра иностранных дел в Москву повлиял на судьбы еще одной прибалтийской страны. 25 сентября 1939 г., на следующий день после встречи В. Молотова с его эстонским коллегой, в Кремль был вызван германский посол в Москве Ф. Шуленбург. Посол был принят лично И. Сталиным, предложившим новую сделку, прямо касавшуюся Литвы. «Он предложил Германии территории к востоку от демаркационной линии, целиком провинцию Люблина и часть Варшавской провинции, простирающейся до Буга. В обмен мы должны будем отказаться от нашего права на Литву», – сообщал в Берлин германский посол[47].

Для германской стороны это предложение было неожиданным. Согласно подписанным вместе с пактом Молотова-Риббентропа советско-германским секретным договоренностям Литва входила в германскую сферу влияния. Германское руководство имело на Литву вполне конкретные планы. Сразу же после начала вторжения в Польшу Берлин по дипломатическим и конфиденциальным каналам попытался убедить литовское руководство присоединиться к войне против Польши – в обмен на Вильнюс[48]. Эти усилия остались безрезультатны, однако 20 сентября 1939 г. в Берлине был подготовлен проект договора «Об обороне между Германией и Литвой». Первая статья звучала лаконично: «Без ущерба для своей независимости как государства Литва отдает себя под опеку Германского Рейха»[49]. Предусматривалось заключение военного договора, а также «тесных и всеобъемлющих экономических отношений»[50]. На следующий день, 21 сентября 1939 г., глава МИД Германии И. фон Риббентроп заявил послу Литвы в Берлине К. Шкирпе о необходимости организации встречи с главой литовского внешнеполитического ведомства Ю. Урбшисом. В позднейших воспоминаниях Шкирпа изложил слова Риббентропа следующим образом: «Он полностью понимает желание Литвы сохранить свою государственную независимость, но Германия также имеет интересы в Литве. В поисках подходящего слова для своей мысли, фон Риббентроп проговорился, что – согласно терминам современной дипломатии – Литва якобы составляет сферу интересов Германии, иначе говоря, обе стороны имеют некоторую общность интересов, которые необходимо согласовать»