Вымыслы - стр. 8
3
Прислушиваясь к механическому цоканью часов, вы откидываете голову, позволяя достроить по нетрудной схеме ваше стандартное тело и, готовые на многие выкрутасы, начинаете петь. Допустим, через определённое время я привыкну к вашему мелодичному, стареющему голосу, на что обопрётесь вы, привыкшая петь лёжа, когда мне понадобится плоскость самодельной кровати? В самом деле, мы знаем бесконечное множество комбинаций, при которых самые нежные слова, выбранные вами как розы, начинают язвительно сокращать пропасть между нашими отношениями, но тексты для песен вам не писать, как не писать солнечному затмению теневых композиций, для наших лиц. Шестнадцать лет белого, неотвратимого Лонг Айленда превратили вас, нечто ублаготворяемое, даже лишённое недостатка, и мне требуется время, чтобы объяснить – во что.
4
При таком повороте заспанного двухдневья, мы увидим только часть некоторых ассоциаций, разрушенных, впрочем, задолго до нашего появленья. Предположим, в четверг, когда ваша нога послушно ныряла в кожаный уют престарелого обувного магазина, что напротив моего дома. Вы снились мне! Притом, китайским мальчиком с белой дудкой в руках, я коснулся вас языком, и вы рассыпались, словно пластиковый манекен после химической реакции… Воскресли! Снова отказались образа, данного вам во сне. Кто-то пел, подражая вашему голосу, но хуже, намного хуже получался мотив. Облако, застлавшее вас, твердело, приобретая власть над гибкостью вашего тела… Я повторяюсь!
5
Нужен способ, не слишком сложный, но и не примитивный, – как нити индийских тканей. Вы переоденетесь и, представ передо мной в аккуратном платье, разговоритесь, как бывало делали это в пригородных поездах, собранных из древних впечатлений. Теперь будет проще не спорить с вами, по крайней мере, там, где не стоит нарушать тишины. Разумеется, моя невнимательность достигнута мной для того, чтобы вы смогли говорить на своё усмотрение, ещё более внятно, чем обычно. К чёрту принципиальность! Я вовсе не утверждал вас в своём сознании как аксиому, – просто некоторые ваши пороки не кажутся мне отталкивающими, – смотрите сами на мою сдержанность, когда я пишу про женщин. Вы что-то сказали? … И не нужно затягивать узел нашей беседы на шее читателя, готового в целях нам неведомых на что угодно. Самомнение продлевает неясность, но не жизнь. Впрочем, притом, что вы постоянно болтаете, говорить о неясности не приходиться. Слова, конечно, могут быть разными, но суть, увы, – всегда будет одна.
6
Ошибаюсь, но от сказанного уже отделяется струйка сиреневого дыма догадки и ваше чутьё, согретое английским чаем, перестаёт быть для всех секретом. Кому предназначается ваша милость? Одному – на больше не хватит! Вы ждёте поддержки? Неосторожность ещё только выглядывает из-под подола вашего утомляющего платья, а вы уже готовы согласиться, что намёк уже и не намёк вовсе. Так что же движет вами? Только ли любопытство? Конечно, нет! Хотелось поговорить ещё немного, да вы уже спали в своей удивительной, завершённой позе и дождевые капли, внезапно застучавшие по карнизу, раздражили меня одного.