Выкуп - стр. 2
Вот и сейчас Рязанцев наметанным глазом сразу определил – местность простреливается. В принципе, для этого не нужно было иметь «семь пядей во лбу». В середине площади лежали неподалеку друг от друга трупы трех военнослужащих Федеральных войск. Снайпер «работал» по излюбленной чеченской схеме: сперва подстрелил одного, но не до смерти, прекрасно зная, что русские обязательно попытаются вытащить раненого. Затем по очереди двух других, ползших на помощь товарищу, и лишь затем добил первого. Конечно, снайпера могли прихлопнуть еще до подхода взвода Рязанцева, но старший лейтенант интуитивно чувствовал: здесь он, гад! Никуда не делся!
– Вакуленко! – тихо позвал Александр.
– Да! – откликнулся замкомвзвода, сероглазый, широкоплечий старший сержант.
– Останешься за меня. Прикроете огнем. А мы с Савельевым проверим этот домик. Чует сердце, там чурбан поганый засел!
– Лады! – Поддерживая среди подчиненных суровую дисциплину, Рязанцев вместе с тем мало заботился о ее чисто внешних проявлениях. Пусть лучше солдат ответит «лады» вместо «так точно», зато беспрекословно выполнит приказ, чем откозыряет, вытянувшись, а сам «положит на командира с прибором»…
В дом они прокрались с тыла, потратив на обходной маневр не менее получаса. Как и подозревал Александр, на пятом этаже сидел снайпер, терпеливо поджидавший очередную «мишень». Приближение русских джигит заметил слишком поздно. Автоматные очереди буквально изрешетили его тело.
Потом мертвец поднялся и, гадко ухмыляясь, двинулся на Рязанцева. Старший лейтенант, поражаясь собственному хладнокровию, вставил новый магазин, а ефрейтор Савельев ударился в панику, схватил командира за плечо и закричал прямо в ухо: «Проснитесь, молодой человек! Подъезжаем!»…
Рязанцев открыл глаза.
– Подъезжаем к Москве, – повторил сосед по купе, добродушный толстяк с лоснящимся лысым черепом.
– Спасибо! – хриплым спросонья голосом поблагодарил Александр. Старчески пыхтя и лязгая поношенными суставами, поезд приближался к Курскому вокзалу.
«Дурацкий сон, – подумал Рязанцев. – Уж тот-то чечен никогда не оживет!»
Снайпера они на пару с ефрейтором Савельевым превратили в окровавленное решето. Ногой перевернув убитого на спину, Александр зачем-то вгляделся в его лицо: типичный абрек, даже после смерти сохранивший зверское выражение физиономии. На винтовке было четырнадцать насечек[1].
– Гнида! – прошипел ефрейтор. – Сколько наших угробил! Вырезать их надо, подчистую! Как генерал Ермолов в девятнадцатом веке!
Рязанцев промолчал. Он тоже ненавидел дудаевцев, вдоволь наглядевшись на их зверства, однако не позволял своим подчиненным опускаться до уровня «воинов ислама» и даже пленную снайпершу – эстонку, зарабатывавшую деньги на крови русских солдат, не отдал ребятам на растерзание, чего она вообще-то вполне заслуживала, а лично пристрелил.