Выхода нет - стр. 19
Я не говорю обо всех этих вещах. Все это также способствует продолжению движения. Существует только лишь познанное. Нет, например, такой вещи, как страх неизвестного. Вы не можете бояться неизвестного, потому что неизвестное, как вы сами говорите, неизвестно. Страх, о котором вы все говорите, это страх того, что известному придет конец. Похоже, проблема в этом. Когда я использую фразу «состояние незнания» – это не синоним таких понятий, как трансформация, мокша, освобождение, бого-реализация, само-осознание и что еще там у вас есть.
В.:Когда я посетил место, где содержат людей психически особых…
У.Г.: Психически особых, или психически больных, или…
В.:Я предпочитаю называть их психически особыми, потому что они думают, что мы психически особые, и наоборот.
У.Г.: Это правда.
В.:Граница очень тонка. Возможно, они смотрят на нас как на жертв. Мы на самом деле не знаем, кто «не такой». Но биологически функционируем и мы, и они.
У.Г.:…совершенно одинаковым образом.
В.:…одинаковым образом. На каком основании можно назвать их психически особыми?
У.Г.: По той причине, что мы установили образ так называемого «нормального человека».
В.:К этому я и веду.
У.Г.: Ко мне приезжали люди из Индийского Института психического здоровья в Бангалоре. Один из них – ведущий нейрохирург. Я задал ему тот же вопрос: «Кто нормален? Кто в своем уме, а кто душевнобольной?» Он сказал: «Исходя из статистики, мы нормальные». Этот ответ меня вполне удовлетворил. И потом я спросил его: «Зачем вы держите их там и лечите? Насколько вы им помогаете?» Он сказал: «Даже двум процентам из них мы не помогаем. Мы отправляем их домой, но они возвращаются». «Тогда зачем вы продолжаете всю эту показуху?» – спросил я его. Он ответил: «Правительство платит деньги, а родные этих людей не хотят содержать их у себя дома».
Итак, вернемся к главному вопросу: «Кто в своем уме, а кто душевнобольной?» Многие из них бывают у меня. Даже этот самый институт иногда присылает ко мне людей. Ко мне приходят даже самые трудные из них. Но грань между ними и мной очень тонка. Разница, видимо, в том, что они не выдержали, а я не конфликтую с обществом. Я принимаю его. Вот и вся разница. Нет ничего, что мешало бы мне вписываться в структуру общества. Я не в конфликте с ним. Как только вы, не хочется использовать это слово, освободились, или перестали находиться в западне этой двойственности правильного и неправильного, хорошего и плохого, вы никогда не сможете сделать ничего плохого. Пока вы пойманы желанием делать только добро, вы всегда будете делать зло. Ведь «добро», которое вы ищете, – только в будущем. Вы будете хорошим в какой-то момент, а до тех пор вы остаетесь плохим человеком. И вот так называемые душевнобольные оставили эти попытки, а мы причиняем им ужаснейший вред и оказываем им плохую услугу, принуждая их вписываться в нашу прогнившую систему. [Смех] Это не просто слова, она действительно прогнила.