Вычислительная машина и мозг - стр. 13

, а другая – естественных когнитивных процессов, развивались в отрыве друг от друга. Люди, получавшие ученые степени в области информатики, как правило, мало знали о биологическом мозге (а многие – вообще ничего). Поскольку подавляющее большинство исследований в области информатики были ориентированы на написание программ, разработку новых языков или усовершенствование микросхем, глубоких познаний в сфере эмпирических нейронаук не требовалось. Аналогичным образом специалисты по нейронаукам практически ничего не знали о теории машинных вычислений, теории автоматов, формальной логике, двоичной арифметике или электронике транзисторов. Бо́льшую часть своего рабочего времени эти ученые тратили на окрашивание образцов мозговой ткани для последующего микроскопического исследования или на вживление в мозг микроэлектродов для анализа электрического поведения нейронов во время выполнения различного рода познавательных задач. Если они и прибегали к помощи машин, то использовали их в качестве инструмента для упорядочивания результатов экспериментов – то есть так, как используют вольтметр, калькулятор или картотечный шкаф.

Хотя в каждой из этих наук еще предстоит открыть много нового, ни одна не внесла сколь-нибудь существенного вклада в изучение предмета другой. Несмотря на кажущееся совпадение – исследование когнитивных и вычислительных процессов, – они развивались параллельно; каждая добилась потрясающих успехов самостоятельно, без всякой помощи со стороны «сестры». Но почему?

Пожалуй, самый частый ответ, который можно услышать, заключается в том, что по своей физической организации и вычислительной стратегии биологический мозг очень отличается от архитектуры фон Неймана, используемой в стандартных вычислительных машинах. В течение почти пятидесяти лет две сестринские науки фактически занимались изучением принципиально разных предметов. А потому и неудивительно, что они развивались в значительной независимости друг от друга.

Вышеупомянутый ответ по-прежнему остается спорным и в дальнейшем вполне может оказаться ошибочным. Однако он лежит в основе текущих дискуссий о том, каким именно образом биологический мозг творит свои многочисленные познавательные чудеса и как лучше всего подходить к конструированию различных форм искусственного интеллекта. Должны ли мы проигнорировать очевидные ограничения биологических систем (ограничения, в основном касающиеся скорости и надежности) и сосредоточиться на ослепительном потенциале электронных систем – систем, которые даже с архитектурой фон Неймана могут выполнять или симулировать любые вычислительные операции? Или вместо этого лучше имитировать организацию, свойственную мозгу насекомых, рыб, птиц и млекопитающих? Если да, то что это за организация? Чем она отличается от того, что происходит в наших искусственных машинах?