Выбор ведьмы - стр. 73
– Златка-а-а! – пронзительно заревел в вышине Татльзвум Ка Рийо. – Нет! Златка! – Черно-красный дракон завертелся в смерчах горячего воздуха. – Айтварас! – Он метнулся к с трудом держащемуся в воздухе серебристому змеенышу. – Потуши! Потуши здесь все немедленно, слышал! – Он вцепился в брата когтями, затряс, так что голова на длинной шее закачалась как маятник.
– Пусти! – водный рванулся, отчаянно огляделся по сторонам – капли крови из распоротой когтями старшего брата груди падали в огонь. Морда его стала растерянной… – Я… я попробую, – он изогнул длинную шею, напрягся… – Ашшшш! – очередная кровавая капля зашипела в пламени… и посреди горящего селения забулькал источник. Маленький. Едва заметный. Способный только развести спекшуюся землю в грязь.
– Ты же водный! Ты… – взревел Татльзвум, пикируя на охваченную огнем хату, где остались златокосая девушка и ее отец. – Никчемный змееныш!
Едва держащийся в воздухе водный закричал – глухо, страшно, отчаянно. Поток воды, словно вывернутый из гигантской бочки, обрушился на пылающую улицу, на миг прибивая пламя к земле. Но в этот краткий миг еще кучка людей сумела выскочить из огненной ловушки и со всех ног рвануть прочь от деревни.
– Не их! Златку! Верни мне Златку! – в дымном черном занавесе метался обезумевший огненный.
Пламя над деревней начало разрастаться, становясь больше, больше… и буйным оранжевым ветром метнулось следом за убегающими к лесу людьми. Волокущий на себе двух девчонок, Гнат отчаянно вскрикнул и упал, прижимая мелких к земле.
– Кинь ее, кинь! – шептала Радка, а малышка Горпынка только мелко тряслась и икала от ужаса.
Настигающее пламя взвыло, спину обдало жаром, так что скрутились, занимаясь дымком, волосы на затылке, Гнат вжался в землю… сверху свалилось что-то тяжелое, твердое, холодное… краем глаза Гнат увидел серебристо-стальное крыло… и накрывший их собой юный змей поднял навстречу приближающемуся пламени тонкую, как слюдяное окошко, ледяную защиту. С похожим на хохот ревом пламя взвилось над четырьмя детьми – одним драконьим и тремя человечьими – и с глухим гулом опало, мелкими кострами догорая в черной золе.
Дракончик еще некоторое время стоял растопырив крылья. А потом плюхнулся на хвост, закрывая морду крыльями и глухо рыча от боли. С двух сторон из-под края перепончатого крыла высунулись чумазые детские мордашки.
– Слышь, змеюкин! А деревня-то наша… где? – прохрипел наконец Гнат и закашлялся, поднимая клубы золы.
Они сгрудились на полоске уцелевшей зеленой травы, а перед ними, будто очерченное резким взмахом карандаша, тянулось сплошное черное выжженное полотно. Деревни не было. Совсем. Ни крепкого тына, ни площади с резным столбом, ни хат… Только на спекшемся черном холме, запрокидывая длинную гибкую шею, протяжно ревел черно-красный дракон: