Выбор оружия - стр. 43

– У нас будет время для разговора?

– Я размещу вас в отеле. Друзья придут к вам в номер. – И, переходя с русского на великолепный английский, сказал: – Мне кажется, этот город замышлялся португальцами как рай на земле. Всю свою историю они торговали, воевали, совершали кругосветные путешествия, гибли в океане и наконец нашли обетованную землю и построили рай. Но, увы, ненадолго.

– Они заблуждались, – сказал Маквиллен. – Строили белый рай среди черного ада. Вот и оказались в красном чистилище.

– Сейчас я вас доставлю в чистилище под названием «Гранд-отель», где вы можете почистить если не души, то хоть ботинки и платье. И может быть, если дали воду, примете душ. – Кадашкин перед входом в гостиницу помог Белосельцеву взять баул. Проводил их к портье и простился до вечера, отпуская обоих в сумрачную, душную глубину отеля.

Лифт не работал, и они пешком подымались по лестнице. Кондиционер был поломан, и в номере, как в глухом сундуке, стоял жар и пахло пылью. Мраморная раковина и хромированный кран обрадовали Белосельцева. Он стал откручивать вентиль, ожидая падения прохладной чистой струи. Но вместо воды из крана выпало желтое мохнатое многоногое существо, метнулось по стене и исчезло, вызвав у Белосельцева мгновенное брезгливое чувство. Он сел на широкую, накрытую бархатным пыльным покрывалом кровать, поглядывая на телефон, который, по-видимому, как лифт и кондиционер, не работал. Но внезапно телефон зазвонил. Белосельцев узнал голос Аурелио:

– С приездом. Буду у вас через десять минут.

Он сидел в пыльном душном номере. Воздух в бесчисленных золотистых пылинках казался одушевленным, подвижным. Словно к вискам, глазам, к дышащим губам кто-то ежесекундно прикладывал мягкую массу воздуха, делал копию его лица, передавал эту маску, оттиск моментальной мысли или чувства куда-то сквозь стену, где невидимый наблюдатель рассматривал слепок, угадывал его желания и намерения, вел за ним непрерывную слежку.

Это чувство было настолько острым, что он несколько раз махнул перед лицом рукой, разгоняя сонмища пылинок, размывая и разрушая свой оттиск в воздухе. Пересел на другое место, ближе к окну, за которым стоял военный грузовик. Черный солдат в малиновом берете, отставив длинную ногу в бутсе, разговаривал с высокой женщиной, положившей гибкую руку на выставленное бедро, напоминая кувшин с узким горлом. Но и здесь оставалась тревога. Мягкие прикосновения пылинок создавали его моментальные портреты, передавали, как по фототелеграфу, сквозь стекло, на улицу, где их принимали солдат и женщина.