Выбор оружия - стр. 19
– Хочу выпить за твою родину, где живут такие люди, как ты, Виктор, и обитают такие бабочки, как эти! – сказал Маквиллен, подвигая Белосельцеву стакан с виски, где плавились льдинки. – Теперь я понимаю смысл вашей красной империи. Ваш царь и Ленин были энтомологи. Они собирали территории, чтобы владеть как можно большим количеством бабочек!
– Александр Македонский был энтомологом. В его коллекции не хватало бабочек Персии и Индии, – сказал Белосельцев, отпивая горький жгучий глоток. – Вслед за армией двигался обоз с коллекцией.
– Юлий Цезарь тоже был энтомолог, – согласился Маквиллен. – Его галльский поход был энтомологической экспедицией. Легионеры держали в руках сачки, пополняли коллекцию империи бабочками Северной Европы и Франции.
– Кстати, Наполеон тоже был энтомолог. Ловил бабочек треуголкой. Использовал артиллерию и конницу исключительно в научных целях. Приехал под Москву, чтобы половить русских бабочек. Кто-то ему сказал, что лучшее для этого время – зима. И это была ошибка.
– Лучшее время ловли бабочек под Луандой – осень. И мы не ошиблись со временем!
Они пили из тяжелых стаканов. Сквозь жжение напитка Белосельцев чувствовал на губах прикосновение тающих льдинок.
– Первым существом, которое сотворил Господь, была бабочка, а первым материком, который он сотворил, Африка. – Было видно, что Маквиллен опьянел, ему хорошо, у него потребность говорить и Белосельцев для него – желанный собеседник. – Все остальные материки отломились от Африки, и их отогнало течением. Первые люди были черные. Адам и Ева были негры. Это уже потом, после ядерного взрыва Вавилонской башни, у людей пропал пигмент, и они побелели…
Бармен, потупив глаза, замшевой тканью вытирал чистейшую стойку, и в ней сияло медное солнце. Подходил разноликий люд, подсаживался на высокие круглые седалища. Шипел душистый пар кофеварки, вырываясь с мелодичным свистком. Падало из крана в высокие кружки черно-коричневое пиво. Проливались в бокалы цветные струйки сладких ликеров. Пульсировали разноцветные лампы, подчиняясь бегущей музыкальной волне.
– Ричард, твоя теория происхождения Африки не укладывается в Библию. – Белосельцев своими возражениями поощрял красноречие Маквиллена. – Вавилонская башня, насколько я помню Писание, не была ядерным объектом, а замысливалась как лестница на небо и была разрушена Богом.
– Библия – это путаные воспоминания оглушенного взрывом человечества. Африканская цивилизация древности владела тайнами ядерной энергии, создала летательные аппараты, строила города на дне океана. Здесь расцветала генетика, выводились новые виды животных и растений, были установлены связи с цивилизациями иных планет. Здесь разрабатывались проекты бессмертия, проекты искусственного конструирования человека. Вавилонская башня – это гигантская энергетическая установка, возведенная на севере цветущего, покрытого городами континента, с помощью которой Земля подключалась к неисчерпаемой энергии Космоса. Если угодно, к животворной космической пране, порождающей изначальную жизнь… – Маквиллен говорил вдохновенно. Казалось, он читает трактат, употребляя жесты декламатора, стараясь убедить собеседника в истинности своих фантазий. – Взрыв Вавилонской башни – это крупнейшая авария древности. Взрыв энергетической установки, оборвавший земное развитие, отключивший Землю от Космоса, затормозивший на целые эры человеческое развитие. Сахара – это след катастрофы. Огромный ожог, расплавивший север Африки, превративший леса, города, космодромы в белый раскаленный кварц. В этом взрыве были уничтожены библиотеки, университеты, храмы, хранилища знаний. Погибли носители этих знаний, древние черные мудрецы, владевшие иной, нежели мы, математикой, иной физикой, иными средствами передачи мыслей и чувств. Остатки попавшего под взрыв человечества мутировали, изменили цвет кожи, утратили утонченные рафинированные свойства своей природы. Направили земную цивилизацию путем жестоких войн, идейных и религиозных заблуждений, слепых исканий в потемках. Признаки тех древних закодированных знаний сохранились здесь, на юге Африки, среди бушменов, чьи шаманские культы закрепились в танцах, в музыке, в надрезах, сделанных на лице с помощью острой ракушки… Африка хранит в песках Калахари, в буше и в пустыне Намиб тайну человечества, – торжественно завершал свое повествование Маквиллен. – И мы с тобой, Виктор, будем ловить под Лубанго не просто бабочек, но признаки таинственных знаний, отпечатанных Творцом на крыльях нимфалид и сатиров…