Выбор - стр. 23

Она долго молчит. Кусает губы и часто взволнованно дышит.

– Из нас двоих психологом работаю я, – приподняв свой упрямый подбородок, деловито нарушает молчание.

– Да, – согласно киваю. – Но у кого-то из нас двоих получается это делать лучше, – подмигиваю и нагло улыбаюсь.

– Лучше следите за дорогой, – фыркает злючка и отворачивается, пыхтя так, что запотевает боковое стекло.

Я чувствую, прямо кожей ощущаю, как моя пассажирка бесится. Уверен, она бы с радостью набросилась на меня и выцарапала бы мне глаза, но ей приходится молчать и терпеть, потому что сейчас она на моей территории.

Выезжаю из нашего микрорайона на центральную улицу города.

– Ты не хочешь сказать куда ехать? – снова прерываю наше молчание. – Я пока еще не научился читать твои мысли.

– Господи, точно! Ленина, 53, – спохватывается ведьма, подпрыгнув на месте.

***

Мы подъезжаем к указанному адресу, и я отчетливо понимаю, что это детский сад.

Вот черт.

Ненароком вспоминаю первую нашу встречу и того, из-за кого всё пошло не так.

Пацан.

С ней тогда был голубоглазый пацан.

– Вот здесь остановите, пожалуйста, – девчонка указывает на калитку в заборе, по-прежнему «выкая».

Отстегивает ремень, бросает мне скупое «спасибо» и выскакивает из машины под проливной дождь. Я смотрю на то место, где только что сидела рыжая, пытаясь осознать, точно ли она была здесь или мне все это привиделось, но уверенно замечаю на пассажирском сиденье свернутый листок бумаги, который она выхватила у меня дома и запихнула в карман пальто. Наверное, пока суетливо удирала, он выпал. Собираюсь окрикнуть рыжую, но та уже скрылась за калиткой.

Со своей совестью я давно заключил контракт: она спит, а я ей не мешаю. Поэтому не сомневаясь, открываю бумажный лист и начинаю водить по нему глазами.

Это напечатанное четверостишие. Но даже так я узнаю чертов слог своего брата. Он что, блть, ей стихи пишет? Вот такой херней брат занимался, когда встречался с Кристинкой. Долбанный романтик…

Ожесточенно комкаю лист и крепко сжимаю его в кулаке. Передёргиваю желваками на лице. Не знаю, что меня так раздражает больше: то, что мой брат подкатывает свои синие яйца к психологичке или то, что она сумела так быстро его взять в оборот. А почему, собственно, нет? Увидела, как мы живем, поулыбалась, втерлась в доверие, а моему братцу-инвалиду сейчас любые сиськи покажи, он тут же и женится.

А она не такая уж и дура.

Пока я тону в своих размышлениях, краем глаза замечаю, как две лилипутские скрюченные фигурки выбегают на дорогу: рыжая и пацан. Она, промокшая насквозь, и он, в тонкой худой куртке, шапке и целлофановым пакетом поверх нее и с открытым то ли от радости, то ли от удивления ртом.