Выбор - стр. 5

Но спящий рядом ребёнок, догорающая свеча и убогая келья, убеждали её в обратном.

2. Глава 2 Что делать?

– Алисия…, – снова шёпот возле уха и маленькие ладошки тормошат, нежно поглаживают. – Ты живая? Не ушла к предкам?
Олеся Ивановна открыла глаза и встретилась взглядом с Роззи. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Малышка сидела на кровати и встревоженно смотрела на неё. Худенькая, почти прозрачная, в какой-то обветшалой сорочке.
– Живая, Роззи. Живая.
– Я так рада, Алисия! – худенькое личико осветила улыбка.
–Скажи мне, Роззи. А в доме нет больше взрослых?
– Не-а…, – она грустно вздохнула. – Никого. Только мы. Старая Велена приходит один раз в день. Лекарства дать тебе, да меня накормить, – она снова грустно вздохнула и отвела глаза. – У нас нет денег. Совсем. Последние гроши забрали, когда нянюшку хоронили. И больше нет ничего.
– А от папы с мамой нам ничего не досталось? – удивилась Олеся Ивановна.
– Не знаю. Нянюшка говорила, что у папы было много денег. Но ты же девушка. За тобой должен быть опекун. Деньги у него, – она снова вздохнула. – А он не даёт, – она так забавно развела ручки, что Олеся Ивановна не смогла сдержать смешок.
– А вы писали ему?
– Не знаю, – она снова пожала плечами. – Я же маленькая и, – она поморщилась, словно вспоминая, – не-за-ко-нно-рож-дён-ная. Вот. Моя мама была не женой нашему папе. Мне не положено знать такие вещи.
Олеся Ивановна молчала, сказать что-либо по этому поводу было нечего.
«Мракобесие», – вот, пожалуй, и всё, что пришло в голову.
– А я какая?
– Ты настоящая. У тебя мама была жена у папы. Просто она умерла. Ты теперь меня выгонишь? – она заглянула ей в глаза.
– Что за ерунда! Нет, конечно! И куда? – заворочавшись в постели, Олеся Ивановна села, опираясь на подушки.
«Уффф…, ну и запах!», – долгое лежание в постели, то ли в бреду, то ли в обмороке, привело к тому, что от неё, откровенно говоря, пахло. И вообще, словно вся комната пропахла чем-то затхлым и кислым.
– Роззи…, милая, а как бы мне помыться? – Олеся Ивановна посмотрела на малышку с мольбой.
– Помыться? – малышка нахмурилась, видимо думая. – Я в речке моюсь… А раньше нянюшка в корыте мыла меня.
– А вода? В доме?
– Неет! – Роззи рассмеялась. – С речки носим. Нам сейчас платить-то нечем, и не носит никто.
«Какой ужас!», – от ощущения безысходности Олеся Ивановна прикрыла глаза. Судя по всему, они с малышкой либо от голода умрут, либо от болезней.
– Пришла в себя? – грубый голос заставил распахнуть глаза. В комнату вошла старуха. Высокая, худая, вся в морщинах, с седыми лохматыми волосами, торчащими в разные стороны из-под чёрного платка, она производила неизгладимое впечатление.