Вы просто не знаете куда смотреть - стр. 32
– Что он успел натворить, Роберт? – спросил меня Депутатор.
– Да почти ничего, – ответил я. – Стойку, вон, поцарапал, и только.
– Порча имущества, угрозы, появление в общественном месте в непристойном виде, – подытожил Депутатор. – Сопротивление аресту прибавлять будем?
Я же говорю, зря он стойку попортил. Бар – это наше всё.
– Слы, полис, а что ты мне сделаешь, рили? Я ж говночел. Говно не изгавнять, говну не нагавнить.
– Пойдём, – сказал веско Депутатор, кладя свою могучую длань ему на плечо, – Так надо.
Панк съехал задницей с табурета, сложил и безропотно отдал ножик, потопал растерянно к выходу, бормоча на ходу:
– Рили полис, ты чо? Чо вы привязались, челы?
– Ну вот и заебись, – сказал удовлетворённо Заебисьман, когда они вышли за дверь. Мир в очередной раз подтвердил его жизненную позицию. – Заебись же, Роберт?
– Рили, чел, – ответил я ему, и он радостно заржал, тряся пейсами.
– Ещё пива?
– Нет-нет, – торопливо отказался Заебисьман, – я это ещё не допил.
Я был уверен в ответе.
***
– Экий мерзкий тип, – сказал вернувшийся за стойку Калдырь. – Бывает же.
– Тип как тип, – пожал плечами я.
– Ну да, нашёл у кого спросить. Знаешь, Роберт, я поражаюсь твоей доброте.
– Доброте? – машинально огляделся в поисках какого-то другого Роберта, но за стойкой только я.
– Да, ты готов выслушать любого урода. Даже этого… Говночела. Выслушать и не осудить. Даже меня.
– А с тобой что не так? Ты же не портишь мебель, – сказал я, рассматривая нацарапанный на стойке знак. Не то руна, не то кабалистический символ, не то логотип какой-то неизвестной мне группы. Панк-группы, надо полагать.
– Я… Эх… Всё со мной не так, Роберт. Я не очень хороший человек.
– Все не идеальны, – я снова принялся протирать многострадальный стакан.
– Знаешь, как я дошёл до жизни такой?
– Нет, но можешь рассказать, если хочется. Для этого я тут и стою. А если не хочется, то не рассказывай.
– Даже не знаю… Ты не решишь, что я сошёл с ума? Это довольно странная история… Впрочем, – Калдырь внимательно посмотрел на меня чрезвычайно трезвым взглядом, – Пожалуй, именно ты и не решишь.
Интересно, за кого он меня принимает?
– Я приехал сюда… Чёрт, кажется, что лет сто прошло, – грустно усмехнулся Калдырь. – Время тянется особенно уныло, когда ты один. И когда бар не работает.
– Он работал. Я в нём пил в день приезда.
– Именно об этом я и хочу тебе рассказать, хотя сам уже не уверен в реальности произошедшего. Случилось это… Ну, наверное, через месяц после приезда. Я и до того изрядно выпивал, если честно. Работа нервная, этически неоднозначная, постоянные переезды, никаких близких знакомств и так далее. Платили неплохо, но с социализацией не срослось. Пил от одиночества, скажем так.