Вурдалакам нет места в раю - стр. 62
Ох, до чего сильны лапы у упыря! Щетина на его шкуре колючая, пихнет мимоходом – как наждаком пройдется. А Сиводур-то, Сиводур, так и пыхтит от усердия, даром что боги соображалки не дали. От этих двоих не уйдешь: Вахлак хлопнет крыльями, взмоет в воздух, тут и мелкая букашка от него под листом не спрячется. А великан двумя пальцами мне хребет переломит. Щелк! – и от Горихвоста одно мокрое место. Вот и думай, как выпутаться из беды!
Двое лесных стражей схватили Горихвоста за руки, прижали спиной к стволу Высокого Древа и начали опутывать веревками. Волот пошел было вдоль ствола, чтобы обмотать путы кругом, да Ярогнева, вишь, хитрая девка, его вернула – не обойти Мироствола вокруг, слишком долго топтаться придется.
– За корни веревку цепляй, дурень! – закричала на волота царевна, и лесной исполин виновато поник, опустился на колени и принялся возиться, завязывая узлы на торчащих корневищах.
Эх, за что ж вы меня так прижали?
– Ослабь путы, не то задохнусь! – попросил Горихвост.
– Еще чего! Захотел легкой смерти? – оскалил клыки упырь.
Натяжение веревок немного ослабло, и дышать стало легче. Горихвост оказался распластанным по стволу, как лягушка, на которую наступил бегемот. Пеньковые нити сковали его руки и ноги так крепко, что и пальцем не шевельнешь.
Высоко над его головой раскачивались огромные сучья древа. С них срывались пожухлые листья и спелые желуди, и падали на растрепанную шевелюру, украшая ее осенним венцом.
– Сам решил стать царем? – затрещала в ветвях русалка, не удосужившаяся спуститься на землю. – И над кем ты собрался царствовать? Над пепелищем, раз решил пробудить огнезмея?
– Не будил я его! – с досадой выдохнул Горихвост.
– Поздно оправдываться! – сурово вымолвил Царь. – Прими свою долю с достоинством.
Собравшиеся умолкли. В ушах Горихвоста остались лишь звуки утреннего леса: тяжелый скрип древесных сучьев, карканье ворона, пенье далеких птиц, таинственный шепот и шорохи, источник которых не всегда угадает даже Хозяин леса.
– Мы решили отдать тебя Великому Лиходею, и пусть он утащит твою душу в пекло! – приговорил Лесной Царь.
– Постой, батюшка! – вмешалась Ярогнева. – Ему к Лиходею нельзя!
Горихвост с надеждой взглянул на нее и ощутил горячий прилив нежности к этим вьющимся золотистым косичкам и небесно-сапфировым глазкам.
– Лиходей его жаловал новой шкурой, когда старая поистрепалась, – продолжала царевна. – Боюсь, как бы князь тьмы не принял вурдалака за давнего приятеля. Тогда ему пекло покажется не наказанием, а берегом кисельной реки.
– Что же делать? – в карих глазах Царя мелькнула растерянность.