Вторжение в Мидгарт - стр. 56
Вульф замер, следя за надвигающимся великаном, и зарычал от нетерпения вонзить клыки в его сердце. Он весь подобрался, напрягся, готовясь к решающему прыжку. Свирепые волчьи глаза застыли; пристальный взор хищника держал противника в фокусе, отмеряя расстояние, направление и силу прыжка. Вульф переминался с лапы на лапу, рыча и подвывая, пока инистый великан делал осторожные шаги к зверю. Подобно стрелку, берущему прицел и натягивающему тетиву лука, волк смотрел на свою цель: чуть выше широких плеч, чуть ниже квадратного подбородка. Теперь оставалось лишь выждать подходящий момент, что было самым трудным: земля, казалось, горела под лапами, а шерсть встала дыбом от изматывающего нетерпения.
Великан сделал еще шаг вперед, в это мгновение Вульф взмыл в воздух, словно выпущенная стрела. Хримтурс среагировал слишком быстро, и волк, пролетев над лезвием топора, вонзил наконец клыки в горло врага. Великан не удержался на ногах и рухнул на землю, пытаясь сбросить с себя зверя. Но Вульф вцепился намертво, дробя позвонки и разрывая плоть. Он рычал и хрипел от обуявшей его ярости, от отвратительного запаха турсовой крови, грыз и жевал, раздирая горло великана на куски, пока голова не оказалась отделенной от туловища.
Вульф отошел от трупа, успокаиваясь и тяжело дыша. Его морда почернела от вражьей крови, а старые раны открылись вновь. Он лег на землю и закрыл глаза.
Силы медленно возвращались.
Оборотень поднялся и огляделся – живых турсов больше не осталось. Те, кто пережил ночное сражение, лежали, разорванные волчьей пастью Вульфа. Тела мертвых троллей были раскиданы по всему ущелью, словно листья, сорванные с ветвей осенним ветром. Мерзкий привкус крови в пасти отзывался спазмами в желудке, пока наконец волка не вытошнило. Он изрыгнул нечеловеческое и побрел к ближайшей луже, оставленной прошедшим дождем.
Напившись вдоволь, оборотень двинулся к месту, где некоторое время назад спал великан. Там нашлись его шлем и Кормитель Воронов, вложенный в ножны на ремне. Вульф замер над оружием, ощущая волчьими чувствами его сверхъестественную мощь. Он сомкнул веки, желая вернуть человеческое обличие, но ничего не вышло. Тогда он открыл глаза и осмотрел себя. Вульф не понимал, как ему удалось превратиться в волка; сейчас его охватило отчаяние, поскольку он не представлял себе, как обратиться вновь человеком. Он задрал голову к небу и завыл, его унылый вой разнесся над горами и достиг слуха жителей занебесья.
Стемнело. На черном бархате неба, усеянном бесчисленными звездами, взошла луна. Белый волк бежал по склону горы. Меч в ножнах, обхватив ремнем волчью шею, волочился следом, а шлем, зажатый в пасти, надежно покоился меж острых клыков. Вульф мчался на восток, то и дело бросая взгляд на светившую с неба луну, чей серебряный свет вызывал тревогу, печаль и грусть. Время от времени ему приходилось останавливаться и выплескивать накопившиеся эмоции в долгом, тоскливом вое, вытягивая перепачканную троллевой кровью морду к ночному светилу. Затем он продолжал путь, внимательно следя за запахами, чтобы не пропустить желанную добычу. Незадолго до рассвета он остановился и принюхался к аромату оленицы, доносящемуся откуда-то неподалеку. Вульф оставил меч и шлем на земле и пошел на запах, который с каждым шагом становился все ощутимей, заставляя волчью пасть наполняться слюной.