Вторжение (сборник) - стр. 42
– Давай.
– Думаешь, я ее с собой таскаю? Найти надо… Если хочешь, можем завтра пересечься.
Мы договорились о встрече. Если бы я действительно писал фантастический рассказ, то, наверное, сообщил бы, что кассета исчезла таинственным образом, что за несколько секунд до встречи моего знакомого сбила машина у меня на глазах и т. д. и т. п. Но я описываю все так, как было на самом деле: я подъехал к нему в «МК» и получил кассету, восемь лет провалявшуюся у него в столе. Это была обычная советская кассета МК-60, выпущенная, судя по этикетке, в июле 1990 года. Сорок минут спустя я был уже дома и вставлял ее в магнитофон.
Вот что я услышал.
«Фамилия, имя, отчество?»
«Зелинцев Евгений Витальевич».
«Год и место рождения?»
«1947, Москва».
«Национальность?»
«Русский».
«Партийная принадлежность?»
«Член КПСС с 1976 года», – в голосе отвечавшего слышалась усмешка.
«Место работы?»
«Управление «Ч» КГБ СССР».
Последовала короткая пауза – должно быть, следователь, сам явно не комитетчик, пытался вспомнить, что это за управление, или даже заглядывал в бумаги.
«В структуре КГБ нет управления «Ч», – сказал он наконец.
«Это неофициальное название. Официально это называлось – отдел анализа мифологии и фольклора. Формально отдел входил в состав управления «Т» – научно-технической разведки».
«Какую должность вы занимали?»
«С ноября прошлого года – заместитель начальника отдела».
«Итак, Евгений Витальевич, – следователь покончил с формальной частью, и тон его изменился на несколько более задушевный, – вы добровольно изъявили желание рассказать о вашей роли в подготовке антиконституционного переворота. Какую же роль вы сыграли?»
«Я был его вдохновителем».
«Поясните подробнее».
«Двадцатого июля сего года мною была подана аналитическая записка на имя Председателя КГБ Крючкова. В этой записке мною обосновывалась необходимость переворота и гарантировался его успех».
«Почему вы подали записку через голову непосредственного начальства?»
«Я имел на это полномочия».
«Вы употребили термин «переворот». Вы уже тогда отдавали себе отчет в незаконности предлагаемых мер?»
«Это не имело значения».
«Вы не ответили на вопрос».
«Да, отдавал».
«Какие цели вы преследовали?»
«Сохранение Советского Союза, восстановление железного занавеса и возобновление холодной войны».
Снова короткая пауза – видимо, следователь не ожидал столь прямого признания.
«Именно эти цели были изложены вами в аналитической записке?»
«Только первая. Второе и третье подавалось как необходимые меры. Впрочем, я не заострял на них внимание, полагая, что их необходимость очевидна при силовом варианте сохранения Союза».