Второй - стр. 18
Да будет сеча.
Тами открыл круглый рот и выронил скалку из руки. Приходится дать гонг за него.
Зигзаг летит. Летят звёзды. Летят стрелы. Стелется лассо. Замахивается томагавк, рубит топор, взмахивает молот. Шипение, треск, грохот, пара нецензурных замечаний с обеих сторон. Когда развеивается дым и перестают частить искры, восемь адептов расслабленно лежат на земле, блаженно улыбаясь.
И я улыбаюсь.
– Дзен, ребятки, – объявляет Чи, гадая, что за напасть с ним приключилась и выглядывая себе замену. Обожжённый Сергей и молчаливый Игорь не годятся, а больше из храмовых ворот никто не высовывается.
Наконец появляется редактор местного газетного листка и глава почтового отделения. Гриша и Лера, тайное соперничество, любезные улыбки при встрече и гадости за спиной. Лера посылает воздушные поцелуи трибунам, Гриша солидно машет рукой, дружелюбно улыбаясь. Хоть на обложку журнала.
Лера – вода, Гриша – огонь.
Есть у Гриши фирменный показушный финт – сложить пальцы пистолетом и выстрелить указательным в землю воображаемую пулю, так чтоб пошёл лёгкий дымок.
И Гриша, конечно, не удержался.
Не потухай, огонёк, лейся…
Да будет ОГОНЬ.
Трибуны взвизгивают в ужасе и восторге. Огонь, возомнивший себя водой, разливается по арене, покрывая её лёгким слоем и застывая. Слой мерцает сказочным перламутром. На самом деле он застыл как каток.
Лера, не понимая, что за порыв ей движет, брызгает на глянцевую поверхность. Над драгоценной гладью стелется лёгкий дымок. Лера подаётся вперёд, скользя, как на коньках, Гриша скользит ей навстречу, протягивая к ней руки. Гриша к ней, Лера от него. Чувствуя, что погоня близко, прима балета имени меня выплёскивает на огонь чарку воды. Вверх взвивается столб белого дыма. Гриша заламывает руки, прижимает их к сердцу. На лице его мука отвергнутой любви.
Что выразит раненные чувства лучше двойного тулупа?
Лера крутится в центре, набирая обороты. Гриша штампует тулупы, как на конвейере, обходя Леру по сужающимся окружностям.
И тут терпение Тимура не выдерживает.
Он что-то говорит, гневно сверкая глазами с помоста. Я не слушаю. Не могу или не хочу сконцентрироваться на звуке.
Чуть дует ветерок. В небе над головой, с восточной стороны, трутся боками два громоздких кучевых облака. Запоздавшая летняя гроза просит разрешения на посадку.
В сентябре ещё можно было бы проявить милость, но уже октябрь. Летние грозы неуместны. Облака темнеют, наливаясь холодом.
Неважно, что говорил Тимур. Турнир окончен.
В числе первых оказываюсь у выхода в город, где уже как волк в клетке носится Маг. Веня безостановочно втягивает носом воздух, крылья носа раздуваются, глаза то выцветают, то насыщаются хищным жёлтым.