Второй шанс для Кристины. Миру наплевать, выживешь ты или умрешь. Все зависит от тебя - стр. 11

Я отчетливо помню автобусную остановку в Диамантине: иногда мы с мамой там ночевали. Тогда-то я впервые осознала, что мы бедны и что это значит на самом деле. Люди бросали на нас странные взгляды. Кто-то плевал в нас, когда мы просили милостыню, а я не понимала, что мы с мамой сделали не так. Мы были хорошими людьми, не сделали никому ничего плохого. Мы просто пытались раздобыть немного денег, чтобы не умереть с голоду. Тогда я еще не до конца понимала, что такое деньги и почему они распределены между людьми так неравномерно. Я знала, что деньги нужны нам для того, чтобы купить еды, но не понимала, как люди их добывают. Вне всякого сомнения, попрошайничество и продажа цветов были худшими способами заработать. Я замечала, что другие дети были одеты лучше, чем я, что у них были игрушки и много того, чего у меня не было. Еще я видела, что и у других женщин дела шли лучше, чем у моей мамы.

Когда я спросила об этом маму, она ответила, что это вовсе не так и что я хороша такая, как есть.

Когда нам удавалось собрать немного денег, мама покупала то, что нам было нужно, чтобы выжить еще какое-то время. Мы отправлялись в долгий обратный путь, туда, где я чувствовала себя в безопасности. Иногда нам удавалось поймать попутку, следовавшую в том же направлении. В те редкие случаи на заднем сиденье пикапа мне было невероятно весело. Дорога была ухабистая, и нас бросало из стороны в сторону на жестких сиденьях – от этого у меня болели ягодицы, но для меня это было словно катание на карусели. И было здорово!

С этим периодом связано самое яркое и прекрасное воспоминание моего детства: оно о том, как мы вдвоем бегаем под дождем. Позже, уже повзрослев, я поняла, как много боли и печали компенсировало одно это воспоминание. Когда вся моя жизнь превратилась в борьбу, когда мне казалось, что она бессмысленна и что любовь не для меня, я закрывала глаза и представляла, как мы с мамой бегаем под дождем. Я видела ее улыбку, и как она светится от любви ко мне, как будто я – центр вселенной. Не помню, где мама взяла зонтик, но помню, что в тот момент я была вместе с ней. Я забыла, как мы оказались на той гравийной дороге под дождем. Такой дождь бывает только в тропиках. Небеса разверзаются, всего несколько секунд – и ты уже вымок до нитки. Когда шел дождь, мама говорила: это Бог плачет. Я спросила, почему Богу грустно.

– А кто сказал, что плакать можно только от грусти? Может быть, это слезы радости?

Я думала об этом, пока мы шли под дождем под тем черным зонтом. Зонт совершенно не спасал нас, но дождь был теплым. Внезапно мне в голову пришла мысль, и я спросила: