Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6 - стр. 65

Высокая, патриотическая Идея была ведущей силой.

декламировали добровольцы и весь пыл своей молодости и любви к Родине выражали в песне:

Успехи армии окрыляли надежды в конечное торжество Идеи. Они показали, что общее, сплоченное стремление к цели, даже при разнице личных убеждений, только и может привести к успехам. Стало непреложным законом, что «Добровольческая армия не может стать орудием какой-либо политической партии. Иначе – она не была бы Русской Государственной армией».

Примеры тому показали Вожди. Генерал Алексеев был монархистом. Генерала Корнилова считать монархистом было нельзя. Генерал Деникин заявлял о своем полном подчинении воле Учредительного собрания. Генерал Марков не скрывал своих монархических убеждений, но твердо считал, что выявить свои убеждения должно только после освобождения Родины. Генерал Кутепов, ярый монархист, поборол в себе свои чувства и влечения и заявил, что если воля Учредительного собрания остановится на иной, не монархической, форме правления, то он приложит руку к козырьку и скажет: «Слушаю!»

Терпимость к личному убеждению каждого в армии становилась полной и крепила ее ряды в стремлении к общей Идее. Если даже трудно было иным согласиться с мыслью об Учредительном собрании в составе, каком оно подготовлялось в 1917 году; если в боях социалист, еврей, прап. Фишбейн61 и шел в атаку с криком: «Вперед за Учредительное собрание!» – как бы ведя и других за него, все же примерялись на представлении о высоком собрании выборных от народа, как бы оно ни называлось.

Добровольческая армия перемолола в себе до конца расовые и племенные расхождения. Особенно это касалось евреев. Установление революцией их полного равенства со всеми принято было без всяких ограничений. В рядах армии евреев было немало; некоторые в офицерском чине; прошедших 1-й Кубанский поход и показавших себя с отличной стороны. Были латыши, литовцы, поляки, горцы с Кавказа, туркмены… Это утверждало закон: «Россия – мать всех народов, ее населяющих».

Сами собой отпали всякие классовые, сословные и пр. деления, как отпало и представление о возникновении вновь классов, сословий… с их правами и привилегиями.

Так Идея армии выявляла и налагала свое влияние на разные стороны жизни и взаимоотношения русских людей.

К добровольцам и казакам большевики относились как к главнейшим своим врагам. Они называли их калединцами, кадетами, корниловцами, деникинцами… Но поняв, что называть их так – значит не вскрывать в своих врагах их сущности, стали величать их – «реакционерами» и «контрреволюционерами», словами, имеющими уже политический смысл. В название «реакционер» они вкладывали стремление к возвращению старых порядков, к водворению несправедливости, неравенству, господству одних над другими, меньшинства над большинством. Добровольцы это отвергали решительно, а реакционерами называли самих большевиков, потому что они, имея власть над всей страной, как раз и ввели все, что ими приписывалось добровольцам, у себя, объявив даже «диктатуру пролетариата».