Второе убийство Сталина - стр. 64
Самое живое и деятельное участие Иосифа во всей этой истории свидетельствует, помимо прочего, что в то время он как минимум входил, а скорее, руководил сверхсекретными структурами партии на Кавказе – разведкой и контрразведкой. О том же говорит невероятная история о некоем человеке, будто бы остановившем его на улице и вручившем список социал-демократов, которых охранка планировала в ближайшее время арестовать. Эта таинственная история была поведана комитету. Совершенно ясно, что сведения эти Коба получил далеко не от «неизвестного», однако свои источники информации он не раскрывал, а комитет не требовал. И неудивительно: в то время в Тифлисском жандармском управлении у эсдеков был свой человек, и не какой-нибудь писарь, а помощник начальника ротмистр Зайцев. Обидно было бы потерять такого агента из-за банальной утечки информации.
Затем из Питера явился некто Черномазов, якобы от Ленина, и начал «ревизию кадров»: собрал актив, стал спрашивать у каждого имя, фамилию, кличку, какую работу ведет, а также поименный список кружковцев. Когда прошел первый шок, Черномазова с его вопросами послали подальше. Джугашвили публично обозвал его провокатором, как оно на самом деле и оказалось.
Чем еще занимались? Прятали и перепрятывали типографию, проводили бесконечные разборки с меньшевиками, разборки между собой – в общем, нормальная партийная работа в отсутствие революции.
Между тем влияние Джугашвили в партии росло. В январе 1910 года ЦК наконец-то решил создать Русское бюро – ту часть ЦК, которая будет работать в России. А то неудобно уже как-то: русская революция, русская партия, а все руководство сидит в Европе. По этому поводу в Россию приехал В.П. Ногин. В число пяти человек, предлагавшихся им для работы в Русском бюро, вошел и Коба. Так он выдвинулся в число лидеров РСДРП, хотя тогда и не успел занять пост в Русском бюро, поскольку в марте снова был арестован.
…И опять северная глухомань, все тот же Сольвычегодск, куда его отправили отбывать остаток ссылки – ну и либеральное же было время! Но как изменилась обстановка за полтора года! Из прежних ссыльных почти никого не осталось, новые жили скучно. Кружки, диспуты, собрания, веселое времяпрепровождение – все в прошлом. Как писала одна из ссыльных: «Живет каждый сам по себе, до других мало дела. Сойдясь, не находят разговоров… Даже совместных развлечений нет, и ссыльные топят тоску в вине». Впрочем, Иосиф, на всю жизнь запомнивший уроки жизни с пьяницей-отцом, такого варианта для себя не допускал. Он умел жить и работать как в коллективе, так и в одиночестве.