Вторая жизнь Элизабет - стр. 58
Общество, казалось, все устраивало. Создавалось впечатление, будто девушки, попавшие в сети герцога, вроде как виноваты сами. Нет, конечно, люди шептались и осуждали Сайма, но так, чтобы это никак не могло навредить их семьям.
Однако стоило королю призвать герцога к ответу, как высшее общество встрепенулось. Одно дело – осудить Виллоу, и совсем другое – посягать на свободу герцога. Высоким аристократам не было особого дела до мелкого провинциального барона, которого они видели один раз в год и не имели с ним практически никаких дел. Если бы не история с порошком голода, то общество и вовсе не стало бы требовать какого-либо наказания для него.
Но герцог Сайм, несмотря на свой аморальный образ жизни, был одним из них. Он жил в столице, имел связи со многими влиятельными семьями и вел с ними дела.
Аристократы в штыки приняли идею суда над герцогом. До этого момента король старался не трогать высший свет, хотя некоторые из них иногда переходили границы. Постепенно светское общество превратилось в некий организм, вмешиваться в который никому не рекомендовалось.
И король явно желал изменить это, ведь он понимал, что в конечном итоге дойдет до того, что высший свет перестанет подчиняться общим законам королевства, став чем-то совершенно неприкосновенным.
Он хотел напомнить им, что все благородные – часть королевства. Они обязаны следовать всеобщим законам. Это была одна из причин, по которым он так сильно ухватился за дело Виллоу. Он увидел в нем шанс показать высшему обществу, что они не являются неприкосновенными.
Конечно, король понимал, что высший свет так просто это ему не простит, но он был готов к последствиям своего поступка.
Ему пришлось проявить всю свою власть, чтобы добиться наказания для герцога Сайма. Понимая, что осудить того за распространение сонной травы или за сговор с Гвеннит Виллоу не получится, король принес в зал суда камень правды и вытащил из аристократа все, что только мог.
И было там столько, что суд признал герцога Сайма виновным и приговорил к тюремному заключению сроком на пять лет. К сожалению, большего добиться не удалось.
Пока высший свет отходил от последних событий, король готовился к последствиям. Он был уверен: как только аристократы поймут, что произошло, они начнут действовать.
Иногда он думал, что зря все это затеял, ведь шаткий мир все-таки лучше войны. Однако в последние годы он стал замечать, что высшее общество позволяет себе все больше и больше. Они перестают выполнять свою исходную задачу.
В самом начале аристократия была создана только для того, чтобы стать опорой королю. Но со временем королевский двор стал считать, что именно он вершина страны, а правитель – всего лишь некто вроде смотрителя замка. То есть человек, должный прислуживать аристократам. Конечно, все еще не зашло непоправимо далеко, но дело шло к тому.