Вторая половинка - стр. 4
Бывала я там как-то, ещё когда батя жив был. Бои гладиаторские − нечастое событие. Только если королевский двор на выезде в наших краях, тогда да, тогда не на жизнь, а на смерть бьются. А так… есть, конечно, те, кто специально этому делу обучен, но по большей части на кулаках да дубинами метелят друг друга. Убить не убьют, разве что покалечатся, а народу развлечение. Причём разделяют бои мужские, женские и смешанные. На последние-то Фрол и намекал своими похабными шуточками.
И вообще, не понимаю, в чём удовольствие на мордобой глазеть, но денег это стоит баснословных. Мы тогда с батей внутрь по чистой случайности попали − купец один зажиточный не желал время даром тратить, совмещал полезное с приятным: и с батей дела решал, и на бои смотрел. Нас по его требованию и пропустили.
Благо я девушка не изнеженная, да и батя, пока жив был, учил кой-чему, чтоб постоять за себя могла. Меча в руках, конечно, не держала, откуда ему взяться-то, мечу этому. А в рукопашном что-то да могу. Того гляди выживу, да деньжат на оплату долгов поднакоплю за месяцок-другой. Хотя нет, за кулачки столько не заплатят. Тут уж точно придётся бойцов обслуживать. Мерзко от такой мысли, да всё лучше, чем к этому подонку в услужение идти. Или в кабак, что и того хуже.
Думки думаются, а руки всё снуют. Мамка-то в бреду по кровати мечется. Бормочет что-то, но слов не разобрать. На бледном и как-то слишком уж быстро осунувшемся лице испарина выступила, сколько ни протираю, а она вновь тут как тут. Дыхание хриплое. Ещё и жар не отступает. Плохо дело. Где ж уже знахарка-то? Неужто не придёт?
Словно боги меня услышали: скрипнула дверь, впуская невысокую худощавую старушку.
− Матушка Катиона… − бросилась я к ней, готовясь в ноги упасть, но та отстранила меня прочь, прошла к больной.
А тут ещё и малые заскочили в хибару, да всей сворой-то к матери на кровать кинулись, насилу отогнала.
− Поспели мы, − осматривая маму, молвила старуха. − Забирай детей и иди на улицу. И чтоб никто! Слышишь? Никто сюда не входил, покамест я сама не выйду.
Вышли мы. Малые ревут, я и сама едва сдерживаюсь. Как подумаю, что будет, если ещё и мамы не станет… Ух… Тогда уж проще сразу с камнем на шее в запруду на реке. Одна с тремя шалопаями нипочём не управлюсь.
− Спит она. Полежит денька три и как новенькая будет, − произнесла появившаяся из-за покосившейся двери знахарка. − Чай тебе и расплатиться-то нечем, − догадалась старуха.
− Нечем, − понурив взгляд, признаюсь.
− А платить-то надобно, чтоб здоровьице было, − задумчиво так, с хитринкой в голосе, произносит. − Есть у меня задание для тебя. Быстро не управишься, но оно и к лучшему. Покамест от выполнения по собственной воле не откажешься, все живы будут, а коли отказаться вздумаешь, тут весь их род и зачахнет.