Вторая Красноярская шатость (1717–1722 гг.). Как казаки переупрямили губернатора Сибири Матвея Гагарина и самого Петра I - стр. 12
Эскиз В. И. Сурикова «Красноярский бунт 1695 года»
Русский музей
Казаки не платили прямой налог и получали годовое казенное жалованье деньгами, хлебом, солью, но достаточное только холостым. Из-за военной опасности и тягот службы в конце века немногие – каждый десятый красноярский служилый – вместо хлебного оклада занимались хлебопашеством (от 15 до 40 десятин всех угодий, и за излишки вносили отсыпной хлеб). За доходы от лесных и рыбных промыслов и торговли они платили 5-процентный сбор и таможенные пошлины.
Представляя ветви законной власти и управления, защищая свои должностные и имущие права, уездные казачьи войска Сибири нередко легитимно вступали в конфликт с воеводами. Столица шла на это, чтобы в отдаленной окраине контролировать, как бы снизу, деятельность воевод. Поэтому русские, в первую очередь казаки, в Сибири с ХVII в. традиционно считали себя «государевыми людьми», обязанными блюсти «государеву пользу», препятствовать ошибочным действиям местных властей, защищать свои права от крепостнических замашек присылаемых дворян.
В историю народных движений XVII в. в Сибири город вошел как оплот массовых выступлений казачества. «Государевы слуги» – красноярские казаки надолго получили прозвище «бунтовщиков». В 1631 г. казаки из-за несвоевременной доставки хлеба убили атамана Якова Кольцова и даже намеревались расправиться с енисейским воеводой. В середине 1660-х гг. 30–40 бессемейных казаков самовольно ушли в Забайкалье, а некоторые из них дошли до Амура и обосновались в вольном Албазинском остроге.
Самым длительным в истории Сибири вооруженным выступлением была так называемая Красноярская шатость 1695–1700 гг. Казаки, поддержанные частью посадских и некоторыми ясачными из подгородных улусов, отказали от воеводства «лихоимцу» Алексею Башковскому и послали выборных в Москву просить хорошего воеводу. Но им, как бы в издевку, назначили родного брата Алексея – Мирона. Выражая общее мнение, казак Игнатий Ендауров на увещевания Башковского не уподобляться примеру разинских бунтовшиков заявил: «Степан де Тимофеевич пришел на князей и на бояр, и на таких же воров, как и ты, Мирон». Красноярцы несколько раз изгоняли присылаемых из Москвы воевод. Одного из них, Семена Дурново, они чуть не убили. Восставшие «драли» его «за волосы, и под бока, и по щекам били», затем посадили в наполненную до половины камнями лодку и оттолкнули от берега.
Длительное время город и уезд были во власти восставших. Выбираемые на общих сходах доверенные «судейки» судили, собирали налоги, оброчный хлеб, ясак и таможенные пошлины. В столицу отправлялись собранные казенные суммы и пушнина. Среди руководителей движения заметную роль играли дети боярские Еремеевы, атаманы Аника Тюменцев и Михаил Злобин, пятидесятники Петр Муруев и Ларион Ростовцев, десятник Тимофей Потылицын. Из рядовых казаков выделялись Федор Чанчиков, предки нашего гениального земляка-художника Петр и Илья Суриковы-Нашивошниковы, Артемий Смолянинов и Данила Старцев.