Вторая дочь - стр. 29

С огромным трудом, поборов свои низменные желания, я оттолкнула от себя желанного мужчину.

– Что вы делаете?! – от переизбытка самых разных чувств готова была позорно расплакаться.

– Что я делаю? – удивился он. – Нет, это ты что делаешь? Зачем сводишь меня с ума? Зачем манишь и очаровываешь меня и лишаешь воли? Я не могу контролировать себя, когда ты рядом! – прорычал он, а в голосе было неподдельное негодование.

– Зачем же вы тогда заставили меня выпить кровь? Вы же видели, что мне плохо! – припомнила момент, когда он намеренно издевался надо мной. Это не вязалось с его признанием.

– Просто проверял, действительно, ли ты – не вампир или всё же вампир.

– И что же теперь делать? – спросила в полной растерянности, не понимая, чем это всё может обернуться для меня.

– Ничего. Будешь жить в отдельных покоях, всюду сопровождать сестру и не лезть в неприятности, как сегодня. А я иногда буду к тебе приходить.

– Но я не согласна на такое, – поняв, на что Олеандр намекает, моя гордость взыграла и воспротивилась такому положении дел.

– Я не спрашиваю, согласна ты или нет! Я ставлю тебя перед фактом, – отрезал он и, резко развернувшись, вышел из покоев.

И только после этого я поняла, что нахожусь совершенно в другой комнате, а не в своей каморке для прислуги. Но больше всего меня сейчас беспокоило не это.

Влечение принца и противоречивая жестокость не укладывались в голове. А сила, с которой я жаждала получить его внимание и любовь, была равна силе страха оказаться в больших неприятностях. А моё положение в вампирском обществе сулило именно неприятности от внимания будущего Повелителя, что собственно Олеандр и подтвердил.

Да он не обижал, был заботлив и внимателен, но всё равно я не стану для него больше, чем игрушкой.

Я хочу и одновременно не хочу соглашаться на его предложение. Стать игрушкой принца, будущего Повелителя, не значит обрести свободу. Наоборот, я её потеряю любой шанс исполнить мечту.

После того, как Олеандр ушёл, и вся прелесть его очарования улетучилась, меня пробила нервная дрожь. Уже не хотелось быть к нему как можно ближе. Интуиция в панике кричала: «Уноси ноги! Скорее!» И я готова была бежать прямо сейчас. Но куда? И как?

Ни одному рабу ещё не удалось сбежать. Стража, охранное заклинание и гончие смерти отбивали желание обрести свободу у любого, кто попадал сюда.

Раньше рабами становились военнопленные люди. Но так как войн с ними давно уже не было, численность рабов пополняли откупные жертвы. Раз в десять лет подконтрольные города добровольно отдавали своих жителей в рабство.