Вся правда о либералах. Как я стал русским патриотом - стр. 19
Им отчаянно не нравилась толпа, физический контакт с обычным человеком, который готов был в этот момент носить их на руках, вызывал у революционеров ужас и отчаяние. Грубая натура толпы, низменность ее стремлений заставляла наших либеральных начальников корчиться в мучительных припадках брезгливости.
Почему это происходило тогда, в те годы, когда, казалось, народ и партия были едины?
Ответ на этот вопрос не так прост, как может показаться. Дело здесь отнюдь не только в русофобии и презрении к черни, хотя и в этом тоже. Но истинные причины залегают на большей глубине.
Выходцы из НИИ, газеты «Правда», институтских лабораторий, горкомов комсомола, эти люди еще в советские времена рассматривали человеческие массы как перегной, удобрение для выращивания лучшего будущего.
Такова была советская традиция. Неважно, что еще до падения СССР революционеры давно отвергли коммунистическую утопию и перешли на сторону ее идейных противников и ниспровергателей.
Существенным следует признать то, что, какой бы идеей ни были вдохновлены эти еще вчера сотрудники советских госучреждений, каким бы богам они ни молились – Марксу или Хайеку, – базовые принципы, заложенные в них системой вещей, оставались неизменными.
Народ – это темная, невежественная, манипулируемая масса, живущая инстинктами и физиологическими потребностями.
Право считаться людьми наши прогрессисты признавали лишь за гражданским человеком, осознающим свои правосубъектность, политические нужды и права.
Конституцией этих людей раньше мог быть «Капитал», но после того как он был признан кругом либеральных мыслителей ничтожным, место Основного закона занимает Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года.
Только стремящийся к свободе, равенству, гражданским правам активист является подлинной личностью, индивидом, ради которого созидаются царства.
Мрачная, инертная, колышущаяся масса, мыслящий тростник, существа, вкалывающие на заводах и стройках, добывающие уголь в шахтах, водители грузовиков, пожарные, милиционеры – все, кто проживает каждый свой день, чтобы купить продуктов, впихнуть эти продукты в себя и в свое потомство, кто не задумывается о лучшей доле, о нормализации своего гражданского состояния, – не могут считаться полноценными людьми и заслуживать человеческого отношения.
И дело здесь, как я уже сказал, не в русофобии, хотя русские, конечно же, качеством пониже, чем народы европейских стран. Но и там эта масса, составляющая большинство трудоспособного населения, живет все по тем же законам и правилам большого и неразумного стада.