Вся фигня – от мозга?! Простая психосоматика для сложных граждан - стр. 22

), почти 95 % приходится на новую кору (великий и ужасный неокортекс, который обеспечивает нам доступ к высшим психическим функциям). В неокортексе шесть нейронных слоёв. В каждом слое, таким образом, примерно 16 % нейронов, или ~ 1,3∙10^>10 нейронов, то есть тринадцать миллиардов. Оцените теперь сами, сколькими способами можно связать два соседних слоя. Все шесть слоёв в толщину не превышают 5 мм. Пяти миллиметров! Это одна тетрадная клеточка. И эту маленькую площадку пронизывают связи, связи, связи…

Хорошо. Мы увеличим затраты, мы усовершенствуем оборудование, мы пригласим лучших специалистов. И всё-таки найдём те самые связи, которые сейчас отвечают за вашу любовь к сладкому или за панические атаки в людных местах. Шутка в том, что час назад за те же самые проблемы отвечали совсем другие связи. И тут мы приходим к третьей проблеме, которая станет одновременно нашим спасением.

В. Проблема адаптивности

Связи между нейронами не постоянны. Мозг воспринимает информацию, учится, спит, удаляет ненужные ассоциации – короче, адаптируется. И основным стимулом к адаптации является несовпадение ожидания и реальности. Опыт. Поэтому все, все до единой, связи между нейронами являются живым воплощением нашей личности, нашей памяти, наших достижений. В том числе травматического опыта.

И у психоаналитиков есть все основания полагать, что для человека именно травматический (шире – фрустрационный) опыт является основой сознания, мотивацией для развития высших психических функций. Человек, помещённый в идеальные условия, не развивается. Человек, лишённый неприятных воспоминаний, утрачивает способность к вытеснению, то есть к разграничению сознательного и бессознательного. А без вытеснения на границе Оно не сформируется тонкая плёнка Я. То есть хтоническое филогенетические наследие приматов так и не покроется тонким налётом человечности.

Ведь с чего начинается наша интеграция в культуру, в общество? С воспитания, то есть с запретов, то есть с фрустрации. С мягких (и не очень) травм. И, что не снилось ни одной собаке Павлова, следом за травмой тут же следует вознаграждение. Неудивительно, что нейронные связи заплетаются в гордиевы узлы. Издержки социального отбора.

Но и здесь наш вид изобрёл новое эволюционное средство для стремительного ускорения интеграции в социум при одновременном снижении травматической нагрузки. У других высших приматов внешний опыт ранних лет – это взаимодействие не столько с природой, сколько с другими представителями стаи, с обществом. У человека разумного взаимодействие с социумом развито до предела за счёт использования абстрактной знаковой системы (речи). После рождения мозг человека «дозревает» ещё долгое время – и на его неокрепшие нервные центры обрушивается шквал звуковых раздражителей, каждый из которых несёт определённый смысл.