Вспомнить все - стр. 43
– Что ж, мистер Брэдлоу, надеюсь, Вы отдохнули.
– Ничего, гад, я все равно до тебя доберусь.
– Мистер Брэдлоу, для разведчика Вы чересчур эмоциональны, – морщинистое лицо китайца продолжало улыбаться.
– Я просто предупреждаю. Не люблю убивать исподтишка.
– Спасибо, мистер Брэдлоу. Однако надо начинать, – улыбка вмиг исчезла с морщинистого лица. Да и морщины вроде стали не такие глубокие. Глаза, почти исчезнувшие за набрякшими веками, неожиданно широко распахнулись, и в них появился какой-то холодный блеск. Будто отсвет луны на металле, на лезвие ножа.
«Кобра. Точно как кобра».
Этот холодный блеск притягивал, хотелось броситься на него, напороться на этот нож. Почувствовать как он мягко входит в твое тело, почувствовать теплый ручеек, не спеша сбегающий по тебе.
Усилием воли Брэдлоу закрыл глаза. Но это не помогло. Отсвечивающие холодным светом глаза стояли перед ним. Свет становился ярче и властно тянул к себе. И американец не выдержал и бросился в этот свет. Ремни на груди, руках, ногах напряглись. Сладостная боль пронзила тело. Захотелось еще, захотелось еще больше боли, и Брэдлоу все бросался и бросался на этот отсвечивающий лунным светом нож. Секунда, другая и человек в упоении кромсал себя, разрывая тело на тысячи, десятки тысяч, миллионы кровоточащих кусочков. И вновь плоть, превратившись в вихрь, начинала закручиваться по спирали, поднимаясь вверх. Вращение все убыстрялось и, наконец, вихрь вытянулся в трубу, тоннель. Притягивающий свет разгорался все ярче и ярче и вот уже человек несется в ярком, полыхающем звездным светом, тоннеле. И вновь человек сопротивляется этому. Его тело, превратившееся в вихрь, с исступлением бьется в эти полыхающие стенки тоннеля, образованные тем же вихрем. Тщетно. От самого себя не вырваться. Вот вдали уже показалась эта страшная точка, к которой он несется, всё убыстряя и убыстряя падение. И эта дикая скорость, словно могучим поршнем, выдавливает из этого тела-вихря все человеческое.
– А-а-а, – словно шум, скрежет, который издает душа, тщетно цепляясь за ставшее почти эфемерным, тело.
Страшная точка все ближе и ближе. И вот впервые, человек настолько к ней приблизился, что увидел, что это не точка – словно в невиданном фокусе точка как бы рухнула сама в себя, превращаясь в черный бездонный провал.
– А-а-а.
И в самый последний миг, перед самым входом в этот провал наконец-то происходит спасительная вспышка и все мгновенно пропадает…
– Что ж, мистер Хью. Мы с Вами быстро прогрессируем, – противные, с каким-то сюсикивающим придыханием, слова медленно, словно в вязкое болото, проникали в мозг Брэдлоу. И словно какая-то химера, проявляющаяся в болотном, насыщенным миазмами, тумане, перед глазами американца проявлялось ненавистное узкоглазое лицо.