Вспомнить всё (сборник) - стр. 115
Таунсенд подумал. Потом сказал:
– Ладно. Приезжай. Если сумеешь убедить остальных – начнем действовать. – Он явно принял окончательное решение. – Я пойду их будить и соберу у себя.
– Отлично.
И Эггертон быстро потянулся к кнопке отбоя.
– Я уже лечу, спасибо!
Он выскочил из замусоренной, заваленной бутылками квартиры – опустевшая, она смотрелась дико и неестественно. На заднем дворе уже ковырялась полиция – осматривала вянущее на глазах растение, вызванное на короткий срок к жизни безумным талантом Джея Ричардса.
На крыше Здания Торговли Эггертона встретила ночь, холодная и бодрящая. Он поднялся по лестнице и прислушался – снизу еще доносились голоса, но на самой взлетно-посадочной площадке не было ни души. Он застегнул теплое пальто, вытянул в стороны руки и поднялся с крыши. Он быстро набирал скорость и высоту – через несколько мгновений он уже летел к Питтсбургу.
Он бесшумно несся сквозь ночь, вдыхая полной грудью – вокруг плескался целый океан свежего, чистого воздуха. Эггертон чувствовал себя донельзя довольным. Внутри росло радостное возбуждение. Он и впрямь мгновенно раскусил Ричардса – да и как иначе? Какие тут могли быть сомнения? Человек, выращивающий воздушные катера на заднем дворе, – он кто? Конечно, псих.
Ведь летать гораздо проще так, как он, – взмахивая руками.
Мир таланта
Когда он вошел в квартиру, его сразу оглушили голоса людей. Их было много. И цвета были яркие, очень яркие. Неожиданно ворвавшаяся в уши какофония сбивала с толку. В потоке образов, звуков, запахов, перекошенных трехмерных пятен трудно ориентироваться, трудно увидеть то, что за потоком. Поэтому он остановился и замер на пороге. Услием воли он сумел отдалить от себя мелькание. Бесполезная и лихорадочная человеческая деятельность стала понемногу упорядочиваться.
– Что такое? – резко спросил отец.
– То, что мы предвидели полчаса назад, – сказала мать, когда они поняли, что их сын восьми лет от роду ответить не сможет. – Надо бы вызвать кого-нибудь из Корпуса. Пусть протестируют его.
– А я не верю Корпусу. И нам так или иначе придется еще двенадцать лет всем этим заниматься. А если мы и к этому времени не поймем…
– Поговорим об этом потом.
Она наклонилась и жестко выговорила:
– Тим, заходи. Поздоровайся с гостями.
– Пожалуйста, попытайся ориентироваться… исходя из объективных данных, – мягко добавил отец. – Хотя бы до конца вечера. Пока гости не разойдутся.
Тим молча прошел через толпу в гостиной, не обращая внимания на разнообразные перекошенные пятна. Он шел, наклонившись вперед, чуть склонив голову в сторону. Родители за ним не пошли – их перехватил хозяин дома, а потом окружили гости – среди них были и Нормы, и Пси.