Вспомнить всё - стр. 103
Выдержав паузу, он развернулся в сторону Меритана.
– Рэ-эй… Меритан!
– Планк-планк, – вторили ему струны арфы под пальцами Рэя.
«Наглядный урок, – думал Рэй Меритан, перебирая струны. – Наглядный урок для подростков, пример, кем вырастешь, не слушаясь маму, – вот что сделает из меня ФБР. Сначала паракодеин, потом мерсеризм… берегитесь, детишки!»
Глен Гольдстрим, оставшийся вне поля зрения камеры, поднял над головой аспидную доску с наскоро нацарапанной надписью:
ВПРАВДУ ЛИ МЕРСЕР – ИНОПЛАНЕТЯНИН?
Убедившись, что вопрос замечен, он нацарапал чуть ниже:
ВОТ ЧТО ОНИ ХОТЯТ ВЫЯСНИТЬ.
«Вторжение из дальнего космоса, – подумал Меритан, не прерывая игры. – Вот чем они напуганы… боятся неизвестности, точно малые дети. Вот они, наши правящие круги… крохотные, охваченные страхом детишки, играющие в ритуальные игры с игрушками немыслимой силы!»
Тем временем в аппаратной забеспокоились.
«Мерсер серьезно ранен», – донеслась до Рэя мысль одного из работников студии, собравшихся за стеклом.
Рэй Меритан немедленно насторожился и, машинально перебирая струны, сосредоточился на аппаратной целиком.
«Так называемые „ящики сочувствия“ официально запрещены».
Вот как? Рэй тут же вспомнил о собственном ящике сочувствия, стоящем перед телевизором дома, в гостиной.
«Организация, распространявшая и продававшая ящики сочувствия, объявлена незаконной. ФБР проводит аресты в ряде крупнейших городов. Очевидно, вскоре примеру США последуют и другие страны».
Серьезно ранен? Что значит «серьезно»? Смертельно?
А что с мерсеритами, державшимися в эту минуту за ручки ящиков сочувствия? Как они там? Медицинскую помощь получат?
«И как же быть с этими новостями? – размышлял режиссер. – Пустить в эфир сейчас же или дождаться рекламной паузы?»
Рэй Меритан, оборвав мелодию на середине, придвинул поближе микрофон-«пушку».
– Уилбер Мерсер серьезно ранен, – заговорил он. – Да, к этому все мы готовы, однако наше общее горе очень, очень велико. Мерсер… святой.
Глен Гольдстрим, вытаращившись на него, невольно разинул рот.
– Я верю в Мерсера, – во всеуслышанье, на все Соединенные Штаты объявил Рэй Меритан. – Верю: его мытарства, мучения, смерть многое значат для каждого.
Ну, вот дело и сделано. Он публично признался во всем… и для этого даже не потребовалось особого мужества.
– Молитесь за Уилбера Мерсера, – закончил он и вновь заиграл на арфе серо-зеленый джаз.
«Идиот, – подумал Глен Гольдстрим. – Сам же себя и выдал! Недели не пройдет, как угодишь за решетку, и твоей карьере конец!»
– Планк-планк, – откликнулись струны арфы, а сам Рэй ответил Глену лишь невеселой улыбкой.