Всей землёй володеть - стр. 65
Всеволод молча кивнул. Он сгорал от нетерпения, внутри него всё клокотало, бурлило от яростного неутолённого желания.
Они шли вдвоём по двору, Гертруда вскрикивала, проваливаясь в рыхлый снег. В конце концов Всеволод подхватил её на руки и, шатаясь, тяжело дыша, – совсем не лёгкая, оказывается, ноша – княгиня киевская, – внёс её, визжащую и болтающую в воздухе ногами, в возок. Бережно усадил на солому, забрался сам, закрыв на защёлку дверь.
– Куда поедем? – спросил он, стряхивая с кожуха и шапки снег. – Позвать возничего?
– Давай никуда не поедем. Останемся тут. – Гертруда заговорила шёпотом. – Тут тепло. Теплей, чем в сенях… Ну, князь Хольти, я жду. Я вся перед тобой.
Она сбросила с плеч шушун и цветастый саян[182]. Перед глазами Всеволода полыхнула в свете топящейся походной печи белая пышная грудь с округлыми сосками. Не помня себя, князь бросился в жаркие женские объятия…
После они лежали на соломе, укрывшись медвежьими шкурами, выпуская в морозный воздух клубы пара.
– Как сладко! – Гертруда потянулась. – Только становится холодно. Надо было идти в палату. Я испугалась евнуха. Он подозрителен, князь. Откуда ты его взял?
– Это верный человек. Главное, повязан… кровью.
– Какой кровью? Расскажи-ка. – Гертруда наморщила нос.
Всеволод промолчал, прикусив губу.
– Расскажи, – допытывалась Гертруда.
– В иной раз. О нём, что ли, думать теперь.
– Воистину. – С уст княгини сорвался тихий смешок.
– Дай, поцелую тебя. Люба ты мне, княгинюшка, – прошептал Всеволод, норовя обнять её.
Гертруда со смехом увернулась, прыгнула, навалилась на него, прижала к соломе.
Оказывается, она сильная, и страсть её сильная, в ней мало томности и ласки, зато сколько неистовства и пыла! Она целует его, порывисто, яростно, постанывает от удовольствия, руки её судорожно скользят вдоль его тела.
…Утром отправились-таки в возке за околицу села. Там Гертруда отпустила возницу, они сели на коней и верхом поскакали вдоль берега скованного льдом озера.
– Здесь утки зимуют. Много уток, – говорила молодая княгиня.
– Где сейчас Изяслав? – спросил вдруг Всеволод.
Его мучили угрызения совести. Как мог он вот так, забыв о добродетелях, грязно, как мужик, предаться блуду – одному из гнуснейших грехов?!
Гертруда, видно, поняла его чувства и грустно улыбнулась.
– Ушёл с новгородским посадником Остромиром на чудь[183]. Наверное, лежит сейчас в походной веже с очередной наложницей.
Она подъехала к Всеволоду вплотную. Нежная женская ладонь легла на его длань.
– Ты не заботь себя, не думай о нём. Ему хорошо без меня, лучше, чем со мной. – Она вздохнула. – И отчего мне так не повезло?! Если бы я была твоей женой! Мне и киевский стол не нужен без тебя! Как я была бы счастлива! Была бы твоею, открыто, не таясь. Ну почему, почему не за тебя меня отдали?!