Всему своё время - стр. 38
А потом все это кончилось – негромко щелкнув, раскрылся хорошо смазанный керосином замок, и в проеме появился здоровенный парень в черной дубленой бекеше, с кудрявой лихой челкой, свисающей на глаза. Карабин он на всякий случай держал наготове, и на карабин этот Серега, как и всякие пацаны, интересующиеся оружием, обратил внимание в первую очередь – новеньким, незнакомым было оружие. Наверное, заморское, английское или французское.
Кудрявый предупреждающе поднял ствол карабина: не балуй, мол, комсомолец. За его спиной виднелся еще кто-то, тоже вооруженный. Глянув вдоль стены и увидев Сомова, его неестественную позу, кудрявый хмыкнул, веря и не веря в случившееся, достал из кармана горсть семечек, кинул щепоть в рот. Подошел к Сомову, сплюнул на него шелуху. Тронул стволом карабина.
– Готов? – голос у кудрявого был тоненьким, девчоночьим. – А жаль, рано окочурился, – вздохнул он как-то по-бабьи, пощелкал немного семечками, сплевывая по-прежнему шелуху на засохшие окровавленные волосы Сомова. – Поговорить по душам не удалось. Не понял он нашего откровенного и горячего желания. – Перевел взгляд на Серегу. – Ну ничего, не все еще потеряно – беседа все-таки состоится. Будем говорить с тобой, парень, за двоих. Чтобы все довольны были – и ты, и мы.
Изба, в которую кудрявый вместе с напарником привел Серегу Корнеева, была хорошо натоплена, добела отмытые бревна даже потрескивали, пощелкивали от крутого жара. В избе густо накурено, дым сизыми плоскими слоями плавает под потолком, две или три пепельницы – заводские, отштампованные из использованных снарядных гильз, с царским орлом на донье, забиты папиросными огрызками, обмусоленными остатками цигарок.
Многих людей, находившихся в избе, Серега не знал. Но кое-кто ему был знаком – среди чужих были и свои, деревенские, испокон веков в Малыгине живущие. Серега слепо заморгал глазами, застонал, гася боль.
– Ить, – засмеялся сидящий за столом Воропаев, самый богатый в селе мужик, удачливый – «фартовый человек», никогда не возвращался из тайги без добычи. Он умел добывать все: и зверя, и птицу, и золото. Случалось, не только намывное золото – песчаную крупу, а и крупное, самородковое, голыши величиной с воробьиное яйцо приносил. Но кто знает, сам он это золото находил или кто-то другой отыскал, а Воропаев, встретившись с ним нос к носу на глухой тропе, брал добычу и уходил бесследно прочь. Край этот умеет хранить молчание, болота тут бездонные, в тайге есть места такие, где днем темно, как ночью, и надо продираться с фонарем – «летучей мышью».