Всемирная история болезни (сборник) - стр. 54

Некоторые вещи из Альбинкиного трынденья все-таки удалось им опознать. Оказывается, она говорила про какого-то очень важного и богатого человека по фамилии Бог, у которого она, Протеина теперь служит секретаршей. Яков Иваныч Бог, якобы, – владелец заводов, домов, пароходов и даже одной радиостанции под названием «Радио Бога». (Правда, Киссе послышалось, что это Альбинка просто их о чем-то слезно умоляет.) Также рассказчица успела протараторить последнюю сплетню: супруга Якова Иваныча, особа со странным именем Фрекен, недавно его бросила не то для того, чтобы честно трудиться в местной парикмахерской, не то ушла к какому-то маньяку и педику Юре. (Опять же не ручаемся за точность смысла, потому что с произношением у Белковой – сами видите, беда какая.)

И вот всё это девушка с иностранной фамилией успела проговорить за то время, как представительный господин за рулем закрывал стекло, открывал дверь и опускал ногу на усыпанную шишками влажную землю. Ребята и зверята тут же поняли, что этот господин и есть Яков Иваныч.

Бог вышел из машины и, важничая, подошел к Адамовичу:

– Вы – Адамович?

– Да, я – Адамович, я ищу того-не-знаю-чево, – вкрутил тот ни к селу ни к городу.

– Тогда извольте получить.

Бог протянул мальчику запечатанный сургучом пакет, потом ударил по земле хлыстиком с золоченой рукояткой, отчего Белкову сдуло на сиденье машины, и, ни на кого больше не глядя, вернулся за руль. Представление было окончено, авто горячо вздохнуло и исчезло за соснами так же неожиданно, как.

– Наверное, это и есть то-не-знаю-что, – поперхнулся от волнения Адамович и тут же вскрыл сверток, не читая даже, что написано сверху.

– Оп-ля, вуа-ля! – защебетало что-то, и прямо из пакета выпорхнул на друзей наш старый знакомый Чижик Пыжик.

– Вот это номер! Как ты здесь оказался? – воскликнули изумленные все.

– Я вам прислался, – прококетничал Чижик, охорашиваясь, – знаете, ведь мне понравилось путешествовать бандеролью! Спишь всю дорогу, даже похмелье не мучает. Вы меня однажды спасли, а теперь я приехал к вам на помощь, потому что уже пришел мой черед.

Он попросил несколько минуток внимания, и друзья послушно расселись вокруг – послушать как всё было и вообще, что к чему.

– Меня очень быстро доставил тогда почтальон на мою малую родину, на Фонтанку. Я привел себя в порядок, выпил водочки и стал наслаждаться жизнью, как только это возможно. Идут пароходы – салют Чижику! Идут туристы – деньги на башку бросают. Я так расчувствовался, что и уснуть не мог всю ночь. Вдруг под утро вижу: дамочка молодая, как будто бы не в себе – остановилась себе на мосту и вроде как сама с собой разговаривает. Ну, ничего, думаю, бывает, я вот тоже, например, частенько того… Только нет, смотрю, не того. Берет эта дамочка и через парапет перелезает и в воду прыгает. Ага, это значит – другая категория, совсем, видно, плохо там у нее. Только дамочка сначала в воду-то нырнула, а потом сразу вынырнула и поплыла. Видать, холодок-то апрельский ее пыл-то поостудил. Да и плавать она, видимо, была с детства приучена, это ее от утопления и удержало. Подплывает, значит, она к моему парапету, сама ревмя ревет и зубами стучит. Я тут ей и говорю: «Уважаемая дамочка, не лучшее время вы для подводных прогулок выбрали. Забирайтесь-ка на мой постамент». Она меня увидела, разглядывать стала и вдруг как засмеется: «Ой, что это за курочка говорящая такая!» – это она обо мне, представляете? Ну, я ей, естественно, водочки предложил, она не отказалась и начала тут же какую-то чушь молоть. Что, дескать, милый ее бросил, а когда она отправилась на поиски этого милого, ей, вроде, сказали, что он помер. И вот теперь, мол, она плачет, убивается, жить без него не может, с жизнью прощается. Вроде бы и ребеночек даже у нее от него наметился, и вот теперь – всё уже ни к чему. Говорит мне: «Спасибо тебе, курочка, ты меня рассмешила, пожалела, может быть, еще подумаю да и останусь в живых». А я ей и отвечаю: «Да не курочка я вовсе…»