Всего лишь тень - стр. 18
И ни одно облачко не омрачает картину.
– Смотрели матч вчера вечером? – спрашивает лейтенант Лаваль.
Гомес оглядывает его с легкой улыбкой:
– Нет. У меня было занятие поинтересней.
– Какое?
– Не могу тебе рассказать.
– Почему? – удивляется Лаваль.
– Ты только недавно достиг совершеннолетия, а некоторые сцены могут задеть чувствительность юных зрителей.
– Иногда вы настоящий мудак, – говорит Лаваль, пожимая плечами.
– Только иногда? Ты меня успокоил. Спасибо, Пацан.
– Все равно, матч был просто супер! ПСЖ…[3]
– Я знаю, кто выиграл, – вздыхает Гомес. – Даже счет знаю. Только глухой не в курсе… Заметь, иногда я был бы не против оглохнуть! Потому что в толк не возьму, как можно сходить с ума из-за банды дебилов, играющих в мячик.
– Вы редкий зануда, и не иногда, а постоянно!
Гомес хмыкает и кладет руку на плечо коллеги:
– Ты раскусил меня в два счета, браво! Станешь отличным копом, когда подрастешь.
Они сидят в неприметной машине без опознавательных знаков, припаркованной на улице де ля Фратерните в Кретее.
– Можете наконец сказать, чего мы здесь торчим? – спрашивает Лаваль.
– Сидим в засаде.
– Ну да, это я понял. Но кого именно мы сторожим?
– Сам увидишь, когда он соблаговолит высунуться из дома! И ты не будешь разочарован, можешь мне поверить.
– Что делать, вы же шеф…
– Именно, Пацан. А потому не смыкай глаз и разбуди меня, если у дома двадцать девять покажется высокий шатен с длинными волосами и совершенно мерзкой харей.
Гомес опускает спинку своего сиденья, складывает руки на груди и закрывает глаза.
– Вы собираетесь спать в такое время?
Но майор уже заснул или делает вид; его молодой коллега возводит глаза к небу. Работать с Александром Гомесом – постоянный геморрой, причем каждый день достающий тебя по-новому. Никогда не знаешь, как он отреагирует и во что втянет свою команду. В какое дерьмо или в какую потрясающую операцию.
Он человек-загадка и, безусловно, останется ею до самой смерти. И вряд ли эта смерть приключится с ним в кровати, в жутком и мирном домике для престарелых.
Слишком загадочен, чтобы кто-то считал, что знает его.
Слишком невыносим, чтобы кто-то действительно ценил его по достоинству.
Слишком умен, чтобы его можно было совсем отвергнуть.
Слишком смел, чтобы им тайком не восхищались.
Слишком свиреп, чтобы кто-то осмелился столкнуться с ним лоб в лоб.
Ночь, холод. Уже очень поздно.
Они хохочут во все горло.
Пока Бертран страстно обнимает ее, Хлоя ищет в сумочке ключ от дома. Слегка навеселе, она с трудом координирует свои движения.
– Ну, ты наконец откроешь? – торопит ее Бертран. – Может, не стоит заниматься этим на крыльце… Я не хочу оказаться в участке за непристойное поведение!