Всегда говори «Всегда» – 4 - стр. 30
– Надя, я не хочу с тобой разговаривать в таком тоне. И не хочу видеть, как ты губишь себя!
– Не смотри! Не разговаривай! Я тебя не звала! Уйди от меня!
– Наденька… – Ольга попыталась снова обнять ее, но Надя резко обернулась с ножом в руке и с перекошенным от злобы лицом:
– Пошла вон!
– Мама! – закричал Димка из детской.
Ничего не оставалось, как взять сумку и уйти. Она проиграла эту битву за подругу. И что делать дальше – не знала…
На вечерний рейс она уже опоздала, поэтому поехала домой. С тяжким сердцем. С разрывающейся на части душой.
Тогда, из секты, ее выдернула беда с Петей… Ну не желать же Димке-маленькому плохого, чтобы Надьку спасти!
В лобовое стекло хлестал дождь, и дворники смахивали косые длинные струи, словно утирая слезы Вселенной.
Зазвонил телефон. Ольга ответила, даже не посмотрев, кто звонит – впрочем, она и так знала.
Сергей снова начнет ее уговаривать поскорее вернуться в Новосибирск. Она уже набрала воздуха, чтобы сказать: «Я приеду, только когда с Надей все будет в порядке», как услышала чужой, далекий голос Барышева:
– Оля, отец в реанимации. Сердце.
– Сережа! Я сейчас! Я прилечу!
Она развернулась через двойную сплошную и помчалась в аэропорт, давясь слезами и чувством вины.
Это из-за меня… Из-за меня… Я уехала, а папа подумал, что я до сих пор не простила Сережу…
Сознание то угасало, то возвращалось, позволяя слышать обрывки фраз.
– К Борису тебя везем, – услышал он слова сына и, ощутив легкую тряску, догадался – он на носилках, в «Скорой». Догадку подтвердила взвывшая сирена, новой болью отозвавшаяся в сердце. – Все будет хорошо, – добавил Сергей почему-то детским плачущим голосом, каким в восемь лет отпрашивался гулять.
– Олю… и детей… береги… И Юру… не бросай… помоги ему… Из него… толк… выйдет… – Кажется, у него получилось это сказать, потому что сын сжал его кисть и нормальным, взрослым голосом бодро сказал:
– Пап! Мы еще всей семьей, всем городом его победу отпразднуем.
Он понесся куда-то с бешеной скоростью, его затягивало в бесконечную, свистящую, светлую воронку, и последняя мысль была: «Оставайтесь. Живите. Мне хорошо. Я многое сделал. Много успел…»
Он сказал бы это вслух, если б мог, но – все летел, летел вдаль, в этот белый коридор света, коридор вечности, и где-то там, впереди, отчетливо видел лицо женщины, которую всю жизнь любил…
Дверь больничного коридора распахнулась, Ольга бросилась Сергею на шею:
– Сережа!
– Приехала… – Он уткнулся ей в волосы, вдыхая родной, спасительный запах. – Теперь все хорошо будет.
Ольга оторвалась от него, ринулась к двери с горящей красной табличкой «Реанимация. Не входить».